Добавить в моё избранное
24 мин, 19 сек 3279
В центре рисунка на коленях стоял старик, не страшившийся непроходимых дебрей, недружелюбно настроенной природы и смутно различимых на заднем плане звериных морд, до неузнаваемости искаженных туманом. Лесные обитатели с неодобрением наблюдали.
В руке старик сжимал нож, украшенный перьями. Длинное лезвие напоминало кривой клык хищного зверя, и оно готово было по рукоять войти в грудь худенького бледного мальчишки лет десяти, умершего или вот-вот готового отойти в мир иной.
Уйдя с головой в рисование, Николай напевал все громче и громче, повторяя молитву-призыв, с которой некогда обращался к духам леса его дед. Сам Николай не мог помнить обряда, не слышал сокровенной песни старика. К моменту начала обряда, того, двадцатилетней давности, он был уже мертв несколько часов.
— Завещаю тебе день,
Оставляю вам ночь.
Будьте одним. Станьте целым.
Бестелесное в тело,
Силу в слабого.
Неживое в живое,
Дух к душе.
Будьте одним. Станьте целым.
Завещаю тебе день,
Оставляю вам ночь.
Неживое войдет в живое,
И дух с душой сольется.
Будьте одним. Станьте целым.
Не открывалась входная дверь, не тянуло сквозняком, не скрипели половицы. Появившееся невесть откуда существо положило на спину Николая длинную и тонкую руку, похожую на связку ивовых прутьев, ломаных-переломаных и мертвенно холодных.
— Близится время, назначенное для меня. Тебе пора уступить.
— Да, я помню, — ответил Николай, не оборачиваясь, не отрываясь от работы. — Хотел закончить.
— Закончишь завтра, — спокойно, но строго ответило существо. — Завтра целый день твой, а ночь отдана мне.
Нелепое создание было высоким, собранным из большого количества костей, связанных между собой где пахучими травами, где окаменевшими от времени жилами животных. Казалось невероятным, как эта абсурдная тварь не рассыпается и вообще способна передвигаться. Древнее колдовство, сохранившееся в памяти считанных единиц, было тому причиной. В грудной клетке лесного духа парил и яростно метался плотный сгусток жирной пыли — прах тысяч зверей и умерщвленных лесом людей, дарующий нежити подобие жизни. Время от времени из пыльного шара вырывались щупальца, силившиеся пробиться из заточения, и всякий раз, ударившись о ребра, они рассыпались, оседали и возвращались к праху.
Голова существа, сложенная из осколков сотен человеческих черепов, медленно склонилась к шее Николая.
— Ты боишься. Я чувствую, — произнес лесной дух. — Не бойся. Твои враги ничего не найдут, я ведь защищаю тебя.
— Люди, что сегодня приходили, мне не враги.
— Есть ты и я. Мы — братья. Все остальные — враги, — ответил дух.
Вспомнив про Гешу и Дюшу, Николай наконец развернулся и, с трудом скрывая негодование, заявил:
— Сегодня ко мне приходили только потому, что прошлой ночью ты убил тех гопников.
— Разве можно было по-другому? — удивился дух. — Не беспокойся о них. Они заслужили это, когда требовали от тебя денег, подчинения. Они заслужили это в тот миг, как пришли к нам с оскорблениями и угрозами. И я все сделал аккуратно. На тебя никто не подумает. Они разбились. И всё на этом.
— Пожалуйста, больше никого не убивай, — Николай взял руки лесного духа в свои, заглянул в его огромные глаза, заполненные белым дымом. — Пожалуйста.
Решительно освобождая руки, дух сказал тоном, не терпящим пререканий:
— Ты завершишь работу завтра. Теперь мое время. Уступи мне.
Стоило лесному духу шагнуть на лестницу, как просторное помещение магазина преобразилось. Стены качнулись и сдвинулись, опустился потолок, проходы между витринами сузились так, что теперь два человека вряд ли смогли бы там разминуться, а третий покупатель стал бы для первых двух непреодолимым препятствием. Свет погас сам собой.
Заперев дверь, дух услышал за спиной знакомый голос:
— Как только я сюда перевелся по службе, так и узнал, что кто-то из лесной нежити обитает в городе. Смутно догадывался, чувствовал. До тех пор, пока все было спокойно, и ты не выходил на охоту, я не придавал этому значения. Подумаешь, я и сам не из простых. Даже сегодня, узнав о гибели этих раздолбаев Геши и Дюши, не сразу понял, что с ними случилось. А кто их убил, я догадался, только познакомившись с тобой. Надо же, столько лет в одном городе прожили.
Продолжая стоять спиной к говорившему, лесной дух хмыкнул:
— И что теперь? Потащишь меня в отдел? Доложишь, что поймал нежить?
Володя Миккоев тяжело вздохнул:
— К сожалению для тебя, двоедушник, никакого отдела, никаких докладов. Все решится здесь и сейчас. Ты стал подобен хищнику, который попробовал вкус человеческой крови и теперь не променяет его ни на что другое. Ты еще можешь сдерживаться, но это ненадолго.
В руке старик сжимал нож, украшенный перьями. Длинное лезвие напоминало кривой клык хищного зверя, и оно готово было по рукоять войти в грудь худенького бледного мальчишки лет десяти, умершего или вот-вот готового отойти в мир иной.
Уйдя с головой в рисование, Николай напевал все громче и громче, повторяя молитву-призыв, с которой некогда обращался к духам леса его дед. Сам Николай не мог помнить обряда, не слышал сокровенной песни старика. К моменту начала обряда, того, двадцатилетней давности, он был уже мертв несколько часов.
— Завещаю тебе день,
Оставляю вам ночь.
Будьте одним. Станьте целым.
Бестелесное в тело,
Силу в слабого.
Неживое в живое,
Дух к душе.
Будьте одним. Станьте целым.
Завещаю тебе день,
Оставляю вам ночь.
Неживое войдет в живое,
И дух с душой сольется.
Будьте одним. Станьте целым.
Не открывалась входная дверь, не тянуло сквозняком, не скрипели половицы. Появившееся невесть откуда существо положило на спину Николая длинную и тонкую руку, похожую на связку ивовых прутьев, ломаных-переломаных и мертвенно холодных.
— Близится время, назначенное для меня. Тебе пора уступить.
— Да, я помню, — ответил Николай, не оборачиваясь, не отрываясь от работы. — Хотел закончить.
— Закончишь завтра, — спокойно, но строго ответило существо. — Завтра целый день твой, а ночь отдана мне.
Нелепое создание было высоким, собранным из большого количества костей, связанных между собой где пахучими травами, где окаменевшими от времени жилами животных. Казалось невероятным, как эта абсурдная тварь не рассыпается и вообще способна передвигаться. Древнее колдовство, сохранившееся в памяти считанных единиц, было тому причиной. В грудной клетке лесного духа парил и яростно метался плотный сгусток жирной пыли — прах тысяч зверей и умерщвленных лесом людей, дарующий нежити подобие жизни. Время от времени из пыльного шара вырывались щупальца, силившиеся пробиться из заточения, и всякий раз, ударившись о ребра, они рассыпались, оседали и возвращались к праху.
Голова существа, сложенная из осколков сотен человеческих черепов, медленно склонилась к шее Николая.
— Ты боишься. Я чувствую, — произнес лесной дух. — Не бойся. Твои враги ничего не найдут, я ведь защищаю тебя.
— Люди, что сегодня приходили, мне не враги.
— Есть ты и я. Мы — братья. Все остальные — враги, — ответил дух.
Вспомнив про Гешу и Дюшу, Николай наконец развернулся и, с трудом скрывая негодование, заявил:
— Сегодня ко мне приходили только потому, что прошлой ночью ты убил тех гопников.
— Разве можно было по-другому? — удивился дух. — Не беспокойся о них. Они заслужили это, когда требовали от тебя денег, подчинения. Они заслужили это в тот миг, как пришли к нам с оскорблениями и угрозами. И я все сделал аккуратно. На тебя никто не подумает. Они разбились. И всё на этом.
— Пожалуйста, больше никого не убивай, — Николай взял руки лесного духа в свои, заглянул в его огромные глаза, заполненные белым дымом. — Пожалуйста.
Решительно освобождая руки, дух сказал тоном, не терпящим пререканий:
— Ты завершишь работу завтра. Теперь мое время. Уступи мне.
Стоило лесному духу шагнуть на лестницу, как просторное помещение магазина преобразилось. Стены качнулись и сдвинулись, опустился потолок, проходы между витринами сузились так, что теперь два человека вряд ли смогли бы там разминуться, а третий покупатель стал бы для первых двух непреодолимым препятствием. Свет погас сам собой.
Заперев дверь, дух услышал за спиной знакомый голос:
— Как только я сюда перевелся по службе, так и узнал, что кто-то из лесной нежити обитает в городе. Смутно догадывался, чувствовал. До тех пор, пока все было спокойно, и ты не выходил на охоту, я не придавал этому значения. Подумаешь, я и сам не из простых. Даже сегодня, узнав о гибели этих раздолбаев Геши и Дюши, не сразу понял, что с ними случилось. А кто их убил, я догадался, только познакомившись с тобой. Надо же, столько лет в одном городе прожили.
Продолжая стоять спиной к говорившему, лесной дух хмыкнул:
— И что теперь? Потащишь меня в отдел? Доложишь, что поймал нежить?
Володя Миккоев тяжело вздохнул:
— К сожалению для тебя, двоедушник, никакого отдела, никаких докладов. Все решится здесь и сейчас. Ты стал подобен хищнику, который попробовал вкус человеческой крови и теперь не променяет его ни на что другое. Ты еще можешь сдерживаться, но это ненадолго.
Страница
7 из 8
7 из 8
