Две встречи с Кащеем

С портянками, правда, не лезут никак. Одна ерунда с ними — ходить в них не получается, наденешь и стоишь, как столб в землю вкопанный. Я уже и так, и этак, а они только пищат: «Назовите координаты! Назовите координаты!».

Кащей к сапогам отнесся без интереса.

Это диво я уже видел. Ты бы у них сам координаты спросил.

Как это, спросил?

Да, просто. Надеваешь их в этой комнате и говоришь: «Назовите координаты!». Они тебе цифры и диктуют, а потом, если вдруг соскучишься по мне и навестить захочешь, то снова их надеваешь, повторяешь этот номер и шагаешь. Раз и у меня. Только циферки старательно запоминай, а то занесет — костей не соберешь.

Ага, — согласился Иван, — если так, то полезная вещь. По гостям шляться. А еще лучше, наоборот, из гостей ноги делать. — Ему вдруг припомнилась пухленькая Иринка, которую отец берег от парней, как вредная жена заначенный на праздник заморский самогон. Сволочной мужик этот Прохор, право слово.

Упрятав на место сапоги, Ванька еще поковырялся в мешке. Скатерку приятному собеседнику показывать не хотелось, и он достал из мешка самогудку. С ней у него проблем не было — вещь простая и даже полезная. На вид, правда, ничего особенного. Резная коробочка, на боку две кнопочки, сверху две крышечки на пружинках, под ними две ямочки, на одной стороне коробки дырка, а с другой два коротких, широких раструба.

Иван хитро улыбнулся и нажал на кнопочку, — раздалась ритмичная музыка, и кто-то высоким, немного писклявым голосом запел на иностранном языке. Кащей в такт музыке задвигал бровями и с интересом вытянул шею, разглядывая диковину. Молча послушали, следом началась другая песня, очень похожая, но исполнял уже кто-то другой, потом женщина тоскливо запела про несчастную любовь, и Кащей пригорюнился. Когда певица замолчала, бодрый дурашливый голос начал рассказывать: какая сейчас за окном температура, и светит ли на улице солнце. Заодно, этот же голос попытался угадать погоду на завтра и, напоследок, похвалил портянки черниговской артели Семена Маклакова. Снова заиграла бодрая песня.

А по заказу сыграть может?

Не-е, по заказу не может, но если не нравится эта песня, можно поискать другую. — Иван взялся нажимать на вторую кнопку.

С каждым нажатием мелодии немного менялись, но почему-то везде после двух-трех песен один и тот же дурашливый голос начинал им рассказывать про температуру и портянки Маклакова. Наконец, Кащею это надоело:

Ну-ка, Ваня, дай ее сюда. Не может быть, чтобы такая волшебная вещь и не могла сыграть то, что душа просит.

Получив самогудку, он повертел ее, пощелкал кнопочками, крышечками, потряс, попытался покрутить дудки, подуть в них. Потом выключил музыку и задумчиво уставился на дырку с задней стороны коробочки.

Может на ней самому играть надо? Ты не пробовал?

Ванька помотал головой. Кащей приладился к дырке и дунул, но выдуть ничего не смог — мешал ребристый узор, воздух упрямо разбегался в стороны. Граф не сдался, лицо его раскраснелось, щеки раздулись, румянец очень быстро перебрался на лысину и даже шею. Утомившись, он отклеился от коробочки и сердито вздохнул, самогудка неожиданно свистнула. Вздрогнув, Кащей радостно потряс строптивую вещичку:

Может все-таки! Ну-ка, Ваня, попробуй, а то я взмок что-то.

У Ивана тоже ничего не выходило. Граф топтался рядом и, вытягивая губы, пытался научить Ваньку прижиматься ими к коробке.

Ты делай, будто девку целуешь. Ну-ну. Да ты не в себя втягивай, ты дуй. Вот так, смотри. Стой! — и Кащей бросился к стене, где на ковре среди сабель и пистолетов висела завернутая каралькой труба. Граф выдернул из трубы мундштук и сунул его Ивану. — Посмотри, может, подойдет?

Подошел, будто дырка была вырезана специально для него. Ванька торжественно встал. Для разминки поиграл губами, протер мундштук и, задрав голову, как заправский горнист, — дунул.

Раздался громкий неприличный звук. Дурак втянул голову в плечи и смущенно оглянулся.

Я не понял. Это ты или самогудка? — ехидно поинтересовался Кащей и демонстративно понюхал воздух.

Сам попробуй! — напыжился Ванька.

Граф взял коробку задумчиво ее повертел, но дуть не стал.

Не обижайся, Ванюша, шучу я. Что-то мы не так делаем. Давай, попробуем кнопки понажимать, повертеть чего-нибудь.

Чего тут вертеть, — буркнул Ванька, но самогудку назад забрал.

Некоторое время в комнате раздавались разной громкости трубные звуки да попеременные вздохи Кащея и Ивана. Скоро выяснилось, что кнопки никак не помогают — если включить музыку, то воздух в коробку не вдувается. Зато, если открыть обе крышечки, то неприличные звуки стихают, и к ним добавляется сипение.

Знаю! — Кошей в восторге от своей догадливости всплеснул руками. — Надо в ямки горошины кинуть.

Горошины? Так неси.

Граф потер лысину.