Две встречи с Кащеем

Нету его у меня. Как-то не очень я к гороху, не кушаю я его. — Тут он бросился к своему концу стола, туда, где стояла миска с клубникой. — Подожди-ка, сейчас найдем замену. Вот держи!

Кащей кинул Ваньке сухую ягодку. Тот покрутил ее в пальцах, откусил торчащий стебелек, запихал ягодку под крышку и дунул. Неприличный звук вышел прерывистым, с переливами и посвистом.

Получается! — граф с удвоенным энтузиазмом принялся ковыряться пухлыми пальцами в тарелке. Второй сухой ягодки не находилось.

Теперь осенило Ивана, он вспомнил, как выплевывал в угол горошину черного перца, попавшую ему вместе с рыжиком. Не слова не говоря, Ванька плюхнулся на четвереньки и устремился на поиски.

Нашел!

Что там, Ваня?

Перчик!

Иван Дурак опять принял позу войскового горниста перед побудкой, размял губы и со всей силы дунул.

Удар звука сотряс комнату.

Все, что было в обеденной зале, отшатнулось от Ивана. Вздрогнув, покачнулся стол, повалилась посуда. Из окон посыпались стекла, тяжелый портрет в межоконном простенке рухнул на пол. Графа откинуло к стене. Падая, он сорвал гобелен и накрылся им с головой. Напоследок, сверху на эту кучу-малу опрокинулось креслице. Стало тихо.

Несколько секунд не раздавалось ни шороха, ни скрипа. Иван ошеломленно хлопал глазами, но вот, наконец, в углу завозился Кащей, и звуки вернулись в комнату.

Граф выбрался из-под гобелена и помотал головой, потом поковырялся в ухе, потом попрыгал на одной ноге, будто вытряхивал воду.

Что … — он опять поковырялся в ухе и заорал. — ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

Не знаю. Сыграл вот.

ЧТО?

НА САМОГУДКЕ СЫГРАЛ. — Заорал в ответ Иван. Граф огляделся.

ТЫ ПОТИШЕ НЕ МОГ?

Мог, наверное, — Дурак пожал плечами.

ЧТО?

МОГ, ГОВОРЮ! И ХВАТИТ ОРАТЬ, Я НОРМАЛЬНО СЛЫШУ!

Кащей сбавил тон.

А-а. Ну, так давай, сыграй потихоньку. — Ванька с готовностью поднес самогудку к губам. — СТОЙ!

Граф бросился к столу, стал торопливо рвать салфетки и запихивать обрывки в уши. Потом он для верности зажал уши руками и закричал:

ДАВАЙ!

Ванюха осторожно подул. По комнате поплыл тихий мелодичный звук. Тело Ивана расслабилось и отяжелело. Стены залы потеряли цвета, сквозь них проступило лесное озеро. На берегу стояли легкие светлые березки с яркой весенней листвой. Просвечивающие кусты ивы нависали над озерным берегом. Недалеко, стоя по пояс в обманчиво прозрачной воде, бесстыдно плескались голые девушки. Чтобы лучше видеть, Иван закрыл глаза и залюбовался на блестящие от капелек плечи, на крутые изгибы спин возле самой воды. Сладко потянуло внизу живота. Ванькин рот сам собой приоткрылся, руки ослабли и опустились. Звук самогудки стих.

Не открывая глаз, Дурак поправил спереди портки, сладко вздохнул и лишь потом вернулся в комнату к Кащею. Тот все еще стоял, зажав уши руками, и настороженно ждал. Иван жестами показал ему, что уши можно открыть, что бояться нечего. Граф вытащил бумагу и недоверчиво спросил.

Ты играл?

Классная штука, граф. Сейчас покажу.

Ванька перетащил кресло в центре залы, поудобней уселся, набрал полную грудь воздуха и, закрыв глаза, потихоньку подул в мундштук. Темнота под веками послушно растаяла, опять возникло озеро. На этот раз Ваня стоял ближе к берегу, и купающиеся фигуры видно было лучше. Оказалось, это не бабы — в озере резвились русалки. Когда они выпрыгивали из воды повыше, солнце игриво взблескивало на зеркальной чешуе, начинающейся сразу под вполне женскими попами. Грудь у русалок отсутствовала, точнее все они были по-мужски плоскогрудыми. Но это нисколько не смущало.

Иван купался в сладкой истоме, от желания бросило в жар и зазвенело в голове. Сердце укатилось вниз живота и там упруго стучало, настойчиво просясь наружу. Ванька почувствовал нежное прикосновение к ноге и опустил взгляд. Перед ним на коленях стоял Кащей. Он восторженно улыбался, поглаживал Ванькину ногу и шептал:

Люб ты мне, Ванюша. Играй еще. Все хорошо будет, я, что хочешь, для тебя сделаю.

От неожиданности Иван перестал дуть, и озеро растаяло. А Кащей остался. Он, и правда, стоял перед креслом и гладил Ванькино колено.

Граф, ты чего? Сбрендил?

Ты играй, Ванюша, играй. Порадуй меня. — Кащей ласково провел рукой по бедру и уткнулся лысой головой в Ванькино плечо.

Дурак испугано вскочил, и Кащей с готовностью прижался к нему всем телом, потянувшись влажными губами к шее. Иван оттолкнул графа и, торопливо поднеся самогудку ко рту, резко дунул.

Комната во второй раз вздрогнула от звукового смерча. Со стола посыпалась новая порция посуды, забренчали окна, потеряв последние, случайно уцелевшие с прошлого раза стекла. С ковра оборвались и застучали по полу развешанные на нем сабли и пистоли. Кащея плашмя опрокинуло на спину и крепко приложило затылком.