Влад — слуга Дьявола

Я слышал прерывистое дыхание каждого. И для меня было ужасом, когда Влад произнёс спокойным голосом, что ритуал продолжается, и я — следующий. Мои ноги непроизвольно сделали два шага назад. «Нет, Влад,» — дрожащим голосом ответил я, — «я пошёл домой.» После этих слов я быстрым шагом направился к выходу. Влад что-то кричал, ругался, осыпал меня проклятьями. Он призывал остальных продолжить, но от них я слышал лишь невнятное бормотание, а затем и шаги «братьев», удаляющихся со стройки. В ту ночь больше никто не проводил ритуал самопосвящения, мы разошлись по домам, а наше «братство» было разрушено. Влад при встрече больше не подавал нам руки.

Мы молчали. В квартире стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь котом Гошей, который, кажется, скрёбся в дверь, чтобы выйти на улицу. Я прошептал: «Раньше я никому не рассказывал об этом… И старался не вспоминать»… Маша потеребила мои волосы и сказала: «Ты думаешь, что вы на самом деле установили связь с Сатаной?» Я напряжённо усмехнулся: «Конечно… Многие в детстве вызывали духов, и многие могут рассказать подобную историю»… Я потянулся к термосу, но вспомнил, что вино уже кончилось, и одёрнул руку. «Может, у меня разыгралось воображение… Может, у всех нас тогда разыгралось воображение… Но я был там… И я почувствовал тот толчок. На секунду я даже решил, что началось землетрясение… Но самые ужасные вещи происходили не со мной»…

Глава 4. Болезнь.

После той ночи я редко видел Влада, а если мы и встречались, то он брезгливо отворачивался и проходил мимо. Я уже намного реже вспоминал тот ритуал и жил своей прежней жизнью. К тому же я немного повзрослел, и мне стали казаться глупыми принципы «металлистов». Я постепенно вливался в нормальное общество. То же происходило и со всеми в нашей компании. Мы стали слушать разную музыку, почти все сделали себе короткую стрижку, а о напульсниках, цепях и прочей атрибутике и вовсе забыли. О нашем металлистском прошлом напоминал только интерес к пирсингу и различным субкультурам.

Однако окружающее общество всё ещё относилось к нам с недоверием. И однажды одна моя знакомая сказала мне: «А один из ваших в больницу вчера попал.» Я попросил её рассказать поподробнее.

Был обычный сентябрьский вечер. Моя знакомая по имени Галя стояла на своём балконе и курила свои тонкие ароматические сигареты. Было ещё светло и она сразу заметила идущего по её двору обвешанного разносортной атрибутикой «металлиста» в «косухе» и с длинными спутанными волосами. «Металлист» сразу же привлёк внимание сидящих на лавочке у подъезда гопников. Те подошли, о чём-то грубо стали с ним беседовать, и тут один из них сорвал что-то с шеи «металлиста». Тот вдруг затрясся, упал на землю. Гопники поспешили скрыться, дабы снять с себя всякую ответственность. «Металлист» остался лежать на земле, дрожа и корчась. Изо рта потекла пена. Галя вызвала «скорую», и «металлиста» доставили в больницу. Я долго пытался понять кто бы это мог быть, но вдруг моя знакомая показала мне кулон. «Я потом эту штуку на том месте нашла,» — небрежно сказала Галя. Я взял в руки кулон и понял, что тем «металлистом» был Влад. Я помнил эту его «висюльку». Знак Бафомета, пентаграмма с вписанными очертаниями головы козла. Тот самый кулон, что нашёл Влад в чемодане своего отца.

Я сразу же отправился в больницу. Я не знал в каком отделении он лежит, не знал в какой палате. Я вдруг обнаружил, что не знаю даже его фамилии. В больничном дворике я подошёл к одному из курящих парней в старой одежде, которую обычно носят дома. Больные, лежащие в стационаре, как правило одеты именно так. Я спросил не лежит ли с кем нибудь рядом какой-нибудь «металлист». Парень сказал, что есть один такой в его отделении. Он сказал мне номер палаты и я зашёл в приёмный покой. Ни паспорта, ни сменной обуви при мне не было, и мне пришлось просто проскочить через дежурную санитарку. Я вошёл в палату и сразу же увидел Влада. Его вид был жалок. Бледная кожа, круги под глазами, унылое выражение лица — явные признаки упадка сил. Я поздоровался. Влад не отреагировал. Тогда я достал из кармана его знак Бафомета. Влад вырвал кулон у меня из рук и, не говоря ни слова, повернылся на другой бок, показывая мне свою худощавую спину. Уходя, я задержался у поста дежурной медсестры и поискал глазами фамилию Влада. Судя, по надписям на стенде, в этой палате лежал только один Владислав. Владислав Громов.

На следующий день я снова отправился в больницу. Взял с собой паспорт, тапочки и купил по пути литр апельсинового сока. Но в больнице мне сказали, что утром Громов исчез. Доктора били тревогу, ведь Влад ещё вчера был в тяжёлом состоянии. Я отправился домой к своему бывшему духовному лидеру. Влад жил в частном секторе, на самом краю городка. У калитки меня встретила его опекунша. «Вы к Владику?» — с тревогой спросила она. Я кивнул. Она вдруг стала причитать, просить меня о помощи, молила Бога о пощаде… Я спросил могу ли я поговорить с Владом. Опекунша сказала, что он сидит в своём сарае, и не хочет оттуда выходить.