Гнилушка

Может быть потому, что он по-натуре был домоседом, человеком не общительным и замкнутым. Очень редко Дик выходил на улицу, да и то по ночам, чтобы полюбоваться сумрачным лунным пейзажем. Запасов воды и продовольствия в подвалах родового поместья было достаточно, и его совсем не тяготил странный для окружающих образ жизни.

Город потихоньку умирал, представляя собой печальное зрелище. Но вот на смену старого мэра города пришёл новый. Новая метла метёт по-новому. Новоиспечённый мэр принял ряд энергичных мер по борьбе с заразой: отменил на неопределённый срок все общественные мероприятия, закрыл все учебные и культурные учреждения. Создал целую новую отрасль производства — надомную работу, оградил высоким бетонным забором особо опасные районы, оставив в мрачных гетто на мучительную смерть и больных, и здоровых. Смерть решила немного передохнуть, и болезнь затаилась на время в тёмных закоулках умирающего города. По-немногу народ начал оправляться от нахлынувшей напасти, повсюду прославляли новоиспечённого мессию.

Сам мессия мало походил под образ спасителя. Мэр имел привычку прищуривать глаза. Эта гримаса, долженствующая имитировать добродушно-хитрую полуусмешку, скрывала истиные мысли и цели народного спасителя. Лишь изредка глаза раскрывались полностью, и тогда непроглядная тьма, свирепая и грозная, смотрела из мрачных глазниц. Мало кому удавалось разглядеть глаза нового мессии. Но тот, кто это сделал поражался странной вытянутой как у ядовитой змеи формы зрачков. Густые волосы, зачёсанные назад, скрывали странную форму черепа. Неимоверная воля отпечаталась на лице «спасителя», и столь же безграничная самоуверенность. Ни единой черты, говорящей об одухотворённости, или развитой интеллигентности. Только убийственная хитрость в сочетании с непонятной тупостью, да ещё нечто жуткое и запредельное вызывающее недоумение и тревогу.

И вот, в печальную годовщину трагических событий, когда появились первые жертвы адской болезни, мэр, позабыв о соблюдении карантина, собрал оставшихся в живых людей города на траурный митинг и выступил с призывом ко всем жителям города.

— Братья и сёстры! Сегодня мы отмечаем трагическую дату в истории нашего города. Ровно год назад появились первые жертвы этой страшной болезни, унёсшей жизни тысяч наших сограждан. Нет ни одной семьи, которая бы не потеряла своих родных и близких на этом ужасном пиршестве смерти. Но где они, ваши любимые и близкие, жертвы страшного мора? Кто-то пропал без вести, а кто-то догнивает в гетто. Но большинство дорогих вашему сердцу людей покоятся (покоятся ли?) в одной огромной яме, без отпевания и без соблюдения всех христианских обычаев. Их зарыли в землю как собак! Мы не знаем их имён, родным и близким некуда пойти, чтобы отдать память родственникам. И самое страшное, души погибших не могут упокоиться, пока зарыты в яму как собаки. Они мучаются там, в Аду и взывают о вашей помощи:» Найдите нас и похороните по-человечески!»

При этих словах толпа громко ахнула и взволновано загудела. Воодушевлённый такой дружной поддержкой мэр продолжил с ещё большим пылом.

— Идите все со мной, спасайте ваших родных и близких от вечных мук Ада. Вытащите своих любимых из этой мерзкой клоаки. Пусть это будет вашим самым добрым и благородным делом. Господь не забудет вашу любовь и самоотверженность.

Красноречие и ораторский пыл мессии наростали с неописуемой быстротой. Вскоре толпа уже не выдержала и дружно повалила в «Адским вратам», позабыв о предосторожности и подавив в себе первобытный страх выживания. Дик оказался подхваченный людским потоком, который нёс его к ужасному месту.

— Мы спасём нашим братьев, жён и детей! Вычистим проклятый АД! — вопила толпа.

Вскоре Дик почувствовал сладковатый запах огромной разлагающейся плоти, которая гнила уже целый год. Трупная вонь, помноженная на целую гамму других не менее мерзких запахов постепенно усиливалась. Дик не смог сдержать рвотных порывом и выплеснул на несущую его толпу остатки непереваренного завтрака. Трудно было представить каким образом безумная толпа сможет распознавать изуродованные страшной болезнью трупы

По мере приближения к Вратам Ада Дик почувствовал нарастание странного гула.

Что-то жестоко пугающе было в этом гуле, страшнее чем поражённые болезнью ткани человеческой плоти, горами валявшиеся в огромной яме. Дик осознал, что это был за гул: тысячи насекомых, мутировавших на плодотворной ниве поражённой болезнью плоти из различного вида мух, мошек гнуса и комаров. Но толпа, казалось не замечала грозного гула адского роя и тупо направлялась к Адским Вратам.

И вот мощный людской поток хлынул в адское чрево. Безумцев со все сторон тут же охватила догнивающая мёртвая плоть и полчища гнусных насекомых… Насекомые, почувствовав ранее неведомый вкус свежтины, с жадностью впивалась в живую плоть. Возбуждённый гул толпы сменился стонами и стенаниями.