Добавить в моё избранное
26 мин, 54 сек 709
Мысли о вампирах поглотили меня с головой — уж больно всё сходится. Я пытался приводить контраргументы, пока не сообразил, что начал разговаривать сам с собой. Видать мой мозг не полностью оправился от вчерашнего кошмара. Я продолжал неистово сжимать в руках шарф, который как будто приобрёл коричневую окраску, взамен природной синей. Я резко крутанул головой, словно желая стряхнуть пугающие мысли, и швырнул шарф в мусорное ведро. Внезапно в куче одежды что-то блеснуло. Я протянул руку и подхватил это на ладонь. Это оказалось серебряной цепочкой с распятием на конце. Крестик был полностью покрыт запёкшейся кровью, словно загаром, и поэтому я чудом заметил его. Крест только усугубил, и без того бушевавшие во мне страхи. Происхождение той отвратительной полоски на лице вампира (теперь я уже не сомневался) стало понятным. Я понял, что крестик был спрятан под шарфом, и поэтому вампир безбоязненно укусил меня, а когда его кожа коснулась креста, было уже поздно. Одновременно я немного успокоился, поскольку я-то держал в руках крестик без малейшего дискомфорта, следовательно я не вампир. С этими мыслями я медленно поднялся с пола и пошёл в ванную отмывать свой талисман.
После завершения этого дела я сел на диван и задумался, что же мне всё-таки делать? Обратиться в милицию? В больницу? Церковь? Я не знал. Да и кто бы мне поверил? Я сам в это не верил, а что говорить о посторонних людях? Я встал с дивана и начал возбуждённо ходить по комнате. Чувствовал себя, словно кролик, к которому приближается удав, или смертник, у которого затягивают петлю на шее. Причём удав скоро будет здесь, да и петля быстро затянется. То, что моё время уже заканчивается, я уже чувствовал. Мельком взглянул на висящее на стене зеркало и застыл, как вкопаный. Потом подошёл поближе и невидящими глазами стал разглядывать картинку. Лицо было моё, и в то же время не моё. Его покрывала странная бледность, даже не бледность — моя кожа как будто обесцветилась. Все краски моего тела были словно приглушены, и выглядели при этом неестественно. Но дело было не только в этом, и я силился понять в чём именно. Вскоре я понял. С моего лица исчезли все «ненормальности». Мельчайшие пятнышки на коже словно растворились, лопнувшие кровеносные сосуды в белке глаза сменились равномерной белизной. Изменился даже цвет глаз. Вместо коричневого, глаза пробрели насыщенный серый цвет, а зрачок расширился. Всё лицо выглядело настолько безжизненным, что меня бросило в жар. В не соображающие мозги пришла мысль, что вчерашняя болезнь, была всего лишь, в некотором роде адаптацией организма, своеобразной перестройкой. Озарённый догадкой, я дрожащими руками схватил градусник и прижал его рукой. После этого я безвольно упал на диван и закрыл глаза. Через 10 минут я сжал руку на градуснике и поднёс его к глазам. Его показания уже не удивили меня — 32 по Цельсию — нижняя граница температуры, при которой останавливается жизнедеятельность организма. Я же был не только жив, но и чувствовал себя просто невероятно, наверное подобное чувство испытывают только люди в состоянии алкогольного опьянения. Мне казалось, что я всё могу и всё мне под силу. Мысли вихрем вертелись у меня в голове, не давая сосредоточиться ни на одной из них. Потом я долго смеялся, смеялся тем смехом, которым смеются психи или обкуренные. Назад дороги нет. Теперь мне придётся жить с этим … или умереть. Но я решил не торопить события — посмотрим, что из этого выйдет. Я окинул взглядом своё НОВОЕ тело и заметил, что заметно похудел. Теперь я был похож на того урода в подъезде: бледный и худой, напоминал труп, хотя почему напоминал, вампиры, вроде как, считаются мертвецами. Эта мысль показалось мне забавной, и я словил себя на том, что улыбаюсь. После тела настала очередь мозга, — с грустью подумал я. Этот вирус вампиризма перестроит мой мозг так, что я до конца своей жизни буду охотиться за детишками в тёмных переулках. Но ведь должны же быть и положительные стороны моего положения — вертелась в мозгу мысль. Я вспомнил все фильмы про вампиров и прочитанные мною книги подобной тематики, и решил попробовать. Я пошёл в комнату, где стояли гантели моего друга. Я посмотрел на них несколько секунд и попробовал поднять. Удалось мне это без мельчайшего труда. Тяжёлые железки, весили столько, сколько бы весили аналогичные из дерева. Я вытянул руку с гантелей и посмотрел на неё. Не было заметно ни малейшего дрожания. Я держал её, как держал бы листок бумаги. Да, силы у меня явно прибавилось, а как насчёт остального? Я пошёл на кухню и взял стакан, удивившись, было, почему он такой тёплый, но потом понял — это не он тёплый, это я холодный. Как бы там ни было, я резко швырнул стакан через всю комнату и попытался догнать его. Я подхватил его до того, как он ударился о стену — для обычного человека это было невозможно. Я ощущал в себе такие силы, какие пугали меня, и в то же время, в глубине души, я радовался как ребёнок получивший новую игрушку. Возбуждённый, я уже не мог сидеть дома и, набросив куртку, кинулся в подъезд.
После завершения этого дела я сел на диван и задумался, что же мне всё-таки делать? Обратиться в милицию? В больницу? Церковь? Я не знал. Да и кто бы мне поверил? Я сам в это не верил, а что говорить о посторонних людях? Я встал с дивана и начал возбуждённо ходить по комнате. Чувствовал себя, словно кролик, к которому приближается удав, или смертник, у которого затягивают петлю на шее. Причём удав скоро будет здесь, да и петля быстро затянется. То, что моё время уже заканчивается, я уже чувствовал. Мельком взглянул на висящее на стене зеркало и застыл, как вкопаный. Потом подошёл поближе и невидящими глазами стал разглядывать картинку. Лицо было моё, и в то же время не моё. Его покрывала странная бледность, даже не бледность — моя кожа как будто обесцветилась. Все краски моего тела были словно приглушены, и выглядели при этом неестественно. Но дело было не только в этом, и я силился понять в чём именно. Вскоре я понял. С моего лица исчезли все «ненормальности». Мельчайшие пятнышки на коже словно растворились, лопнувшие кровеносные сосуды в белке глаза сменились равномерной белизной. Изменился даже цвет глаз. Вместо коричневого, глаза пробрели насыщенный серый цвет, а зрачок расширился. Всё лицо выглядело настолько безжизненным, что меня бросило в жар. В не соображающие мозги пришла мысль, что вчерашняя болезнь, была всего лишь, в некотором роде адаптацией организма, своеобразной перестройкой. Озарённый догадкой, я дрожащими руками схватил градусник и прижал его рукой. После этого я безвольно упал на диван и закрыл глаза. Через 10 минут я сжал руку на градуснике и поднёс его к глазам. Его показания уже не удивили меня — 32 по Цельсию — нижняя граница температуры, при которой останавливается жизнедеятельность организма. Я же был не только жив, но и чувствовал себя просто невероятно, наверное подобное чувство испытывают только люди в состоянии алкогольного опьянения. Мне казалось, что я всё могу и всё мне под силу. Мысли вихрем вертелись у меня в голове, не давая сосредоточиться ни на одной из них. Потом я долго смеялся, смеялся тем смехом, которым смеются психи или обкуренные. Назад дороги нет. Теперь мне придётся жить с этим … или умереть. Но я решил не торопить события — посмотрим, что из этого выйдет. Я окинул взглядом своё НОВОЕ тело и заметил, что заметно похудел. Теперь я был похож на того урода в подъезде: бледный и худой, напоминал труп, хотя почему напоминал, вампиры, вроде как, считаются мертвецами. Эта мысль показалось мне забавной, и я словил себя на том, что улыбаюсь. После тела настала очередь мозга, — с грустью подумал я. Этот вирус вампиризма перестроит мой мозг так, что я до конца своей жизни буду охотиться за детишками в тёмных переулках. Но ведь должны же быть и положительные стороны моего положения — вертелась в мозгу мысль. Я вспомнил все фильмы про вампиров и прочитанные мною книги подобной тематики, и решил попробовать. Я пошёл в комнату, где стояли гантели моего друга. Я посмотрел на них несколько секунд и попробовал поднять. Удалось мне это без мельчайшего труда. Тяжёлые железки, весили столько, сколько бы весили аналогичные из дерева. Я вытянул руку с гантелей и посмотрел на неё. Не было заметно ни малейшего дрожания. Я держал её, как держал бы листок бумаги. Да, силы у меня явно прибавилось, а как насчёт остального? Я пошёл на кухню и взял стакан, удивившись, было, почему он такой тёплый, но потом понял — это не он тёплый, это я холодный. Как бы там ни было, я резко швырнул стакан через всю комнату и попытался догнать его. Я подхватил его до того, как он ударился о стену — для обычного человека это было невозможно. Я ощущал в себе такие силы, какие пугали меня, и в то же время, в глубине души, я радовался как ребёнок получивший новую игрушку. Возбуждённый, я уже не мог сидеть дома и, набросив куртку, кинулся в подъезд.
Страница
3 из 7
3 из 7
