Добавить в моё избранное
25 мин, 37 сек 18321
— заорал он в темноту, на детей. Пошатнулся, но кое-как устоял на ногах. — Эй, вы?! Родители не учили, что детям надо спать?!
Он постоял еще немного, подождал ответа, но, так ничего и не услышав, пошел домой.
В квартире пахло Аниными духами. Вернувшись с мороза, Евгений сразу уловил тонкие апельсиновые нотки в воздухе. Зажег свет, но никого не увидел. На столе стояла ее кружка, повернутая логотипом «НЕСКАФЕ» — так она всегда делала перед тем, как добавить в кофе сливок. И стул стоял под ее любимым углом, чтобы, согреваясь кофе, можно было смотреть в окно. И занавески с вензелями, которые тоже выбирала она, были раздвинуты. Она, несомненно, была здесь, ждала его, но ушла, так и не дождавшись…
Евгений улыбнулся.
А может, он просто скучал по ней и сделал все сам, чтобы вернуться домой и не чувствовать себя таким одиноким?
Он сел на кровать и понял, что не сможет заплакать. Он вылил столько слез, что их не осталось, внутри у него было темно и сухо, как в чулане.
— Я очень скучаю по тебе, — прошептал он. — Прости, что это все, что я могу…
Он повалился на кровать и скоро уснул. И ему снилось, будто кто-то подходил к нему и склонялся над ним. А холодные губы шептали о том, что скоро он сможет отомстить.
В следующую смену главврач поймала его в коридоре. Бесцеремонно схватила за рукав и подтащила к себе.
— Сегодня поступила новенькая, — сказала она. — Я поместила ее в твою палату. Девочке всего девятнадцать, а срок — тридцать девятая неделя. По виду — неблагополучная, забитая какая-то. Первый раз, поэтому боится. Сходи. Поговори с ней.
— И что я ей скажу? — спросил он. — Что это не больно?
— Раньше ты умел находить слова, — она пристально посмотрела на него. — Ты справишься? Или мне передать ее Чурсиной?
— Справлюсь.
— Тогда иди.
В палате было тихо. И светло. Пустые, аккуратно заправленные кровати стояли рядами у стен — от недавнего наплыва рожениц не осталось и следа. Евгений легонько прикрыл за собой дверь и осмотрелся. Он не сразу заметил ее, поначалу решил, что главврач его обманула. Но потом разглядел на самой дальней койке, у окна — взъерошенную, напуганную. Она смотрела на него огромными глазами, и Евгению подумалось, что она похожа на вывалившегося из гнезда птенца. Когда-то давно, в детстве, он с друзьями находил таких глупышей и возвращал обратно, обдираясь о ветви деревьев. Он помнил, как птенцы на него смотрели. Так же, как эта девочка.
«Совсем ребенок».
Она, и правда, выглядела как подросток — худая, нескладная, с двумя косичками и вздернутым маленьким носом. И оттого огромный живот казался чуждым ее телу, как будто она сунула под одежду подушку, решив разыграть вернувшихся из долгого путешествия родителей.
— Здравствуйте. Меня зовут Евгений, я буду вашим ведущим врачом…
Она ничего не ответила — отвернулась к окну.
«Ночью был снегопад», — почему-то подумал он и подошел ближе. Ему захотелось узнать, на что она смотрит.
Родильный дом находился в лесопарковой зоне — но лес, еще с утра по-зимнему красивый, теперь утопал в рыхлом снегу. Сбитый людскими ногами в тяжелые мокрые кучи, снег превращался в жидкую грязь.
Однако девочка смотрела не на это — в насквозь промокшем и обезлюженном дворе играли в догонялки несколько белок. Рыжие, похожие на искры огня, они метались между деревьев, цепляя друг друга за пышные хвосты.
— Нравятся? — спросил шепотом Евгений.
Девочка удивленно оглянулась, но закивала.
— Я никогда не видела, как они играют, — сказала она.
— А кормила когда-нибудь?
Ее глаза стали еще шире.
— Нет, — прошептала она. — А разве так можно?
— О, — он махнул рукой. — Они тут у нас ручные… Хочешь попробовать?
Она не ответила — яростно закивала в ответ.
— Пошли! Только оденься потеплее…
Улица плыла. Талый снег с брызгами шлепался с деревьев, превращался в серую кашу и хлюпал под ногами. И повсюду было солнце — в синем небе и в серых лужах. Евгений выпросил у вахтерши горсть жареных семечек и теперь сыпал их в подставленную маленькую ладонь.
— Иди. Покорми их, — сказал он. Девочка сделала несколько робких шагов, но потом обернулась:
— А они не убегут?
Он только мотнул головой.
— Иди.
А после смотрел, как она кормит белок с руки — счастливая и красная от восторга.
Когда они возвращались обратно, он спросил, как ее зовут.
— А разве вам не сказали? — удивилась она.
— Не успели. Но если ты хочешь, чтобы…
— Даша, — выпалила она.
Он кивнул.
— Как тебе у нас, Даша?
Она пожала плечами.
— Как в больнице.
И он понял, что ей часто приходилось там бывать. Возможно, слабое здоровье, возможно — родительские побои.
Он постоял еще немного, подождал ответа, но, так ничего и не услышав, пошел домой.
В квартире пахло Аниными духами. Вернувшись с мороза, Евгений сразу уловил тонкие апельсиновые нотки в воздухе. Зажег свет, но никого не увидел. На столе стояла ее кружка, повернутая логотипом «НЕСКАФЕ» — так она всегда делала перед тем, как добавить в кофе сливок. И стул стоял под ее любимым углом, чтобы, согреваясь кофе, можно было смотреть в окно. И занавески с вензелями, которые тоже выбирала она, были раздвинуты. Она, несомненно, была здесь, ждала его, но ушла, так и не дождавшись…
Евгений улыбнулся.
А может, он просто скучал по ней и сделал все сам, чтобы вернуться домой и не чувствовать себя таким одиноким?
Он сел на кровать и понял, что не сможет заплакать. Он вылил столько слез, что их не осталось, внутри у него было темно и сухо, как в чулане.
— Я очень скучаю по тебе, — прошептал он. — Прости, что это все, что я могу…
Он повалился на кровать и скоро уснул. И ему снилось, будто кто-то подходил к нему и склонялся над ним. А холодные губы шептали о том, что скоро он сможет отомстить.
В следующую смену главврач поймала его в коридоре. Бесцеремонно схватила за рукав и подтащила к себе.
— Сегодня поступила новенькая, — сказала она. — Я поместила ее в твою палату. Девочке всего девятнадцать, а срок — тридцать девятая неделя. По виду — неблагополучная, забитая какая-то. Первый раз, поэтому боится. Сходи. Поговори с ней.
— И что я ей скажу? — спросил он. — Что это не больно?
— Раньше ты умел находить слова, — она пристально посмотрела на него. — Ты справишься? Или мне передать ее Чурсиной?
— Справлюсь.
— Тогда иди.
В палате было тихо. И светло. Пустые, аккуратно заправленные кровати стояли рядами у стен — от недавнего наплыва рожениц не осталось и следа. Евгений легонько прикрыл за собой дверь и осмотрелся. Он не сразу заметил ее, поначалу решил, что главврач его обманула. Но потом разглядел на самой дальней койке, у окна — взъерошенную, напуганную. Она смотрела на него огромными глазами, и Евгению подумалось, что она похожа на вывалившегося из гнезда птенца. Когда-то давно, в детстве, он с друзьями находил таких глупышей и возвращал обратно, обдираясь о ветви деревьев. Он помнил, как птенцы на него смотрели. Так же, как эта девочка.
«Совсем ребенок».
Она, и правда, выглядела как подросток — худая, нескладная, с двумя косичками и вздернутым маленьким носом. И оттого огромный живот казался чуждым ее телу, как будто она сунула под одежду подушку, решив разыграть вернувшихся из долгого путешествия родителей.
— Здравствуйте. Меня зовут Евгений, я буду вашим ведущим врачом…
Она ничего не ответила — отвернулась к окну.
«Ночью был снегопад», — почему-то подумал он и подошел ближе. Ему захотелось узнать, на что она смотрит.
Родильный дом находился в лесопарковой зоне — но лес, еще с утра по-зимнему красивый, теперь утопал в рыхлом снегу. Сбитый людскими ногами в тяжелые мокрые кучи, снег превращался в жидкую грязь.
Однако девочка смотрела не на это — в насквозь промокшем и обезлюженном дворе играли в догонялки несколько белок. Рыжие, похожие на искры огня, они метались между деревьев, цепляя друг друга за пышные хвосты.
— Нравятся? — спросил шепотом Евгений.
Девочка удивленно оглянулась, но закивала.
— Я никогда не видела, как они играют, — сказала она.
— А кормила когда-нибудь?
Ее глаза стали еще шире.
— Нет, — прошептала она. — А разве так можно?
— О, — он махнул рукой. — Они тут у нас ручные… Хочешь попробовать?
Она не ответила — яростно закивала в ответ.
— Пошли! Только оденься потеплее…
Улица плыла. Талый снег с брызгами шлепался с деревьев, превращался в серую кашу и хлюпал под ногами. И повсюду было солнце — в синем небе и в серых лужах. Евгений выпросил у вахтерши горсть жареных семечек и теперь сыпал их в подставленную маленькую ладонь.
— Иди. Покорми их, — сказал он. Девочка сделала несколько робких шагов, но потом обернулась:
— А они не убегут?
Он только мотнул головой.
— Иди.
А после смотрел, как она кормит белок с руки — счастливая и красная от восторга.
Когда они возвращались обратно, он спросил, как ее зовут.
— А разве вам не сказали? — удивилась она.
— Не успели. Но если ты хочешь, чтобы…
— Даша, — выпалила она.
Он кивнул.
— Как тебе у нас, Даша?
Она пожала плечами.
— Как в больнице.
И он понял, что ей часто приходилось там бывать. Возможно, слабое здоровье, возможно — родительские побои.
Страница
5 из 8
5 из 8
