Вечер выдался на редкость отвратительным. Серая хмарь нудного, моросящего дождя, казалось, только и ждала, когда опустится густая темнота, чтобы упасть на землю противной влагой…
Добавить в моё избранное
6 мин, 0 сек 16494
Подняв ворот куртки, я бегом припустил к автобусной остановке, надеясь найти под небольшим железным навесом хоть какое-то укрытие.
Часы показывали половину десятого ночи, и я еще успевал на последний автобус.
Серая лета шоссе блестела в желтом свете придорожных фонарей. Я нервно поглядывал вдаль, надеясь заметить наконец-то свет фар долгожданного транспорта. Но дорога была пустынна и тиха, лишь монотонный шелест осеннего дождя по железной крыше нарушал покой погруженного в спячку города.
Автобус, казалось, возник ниоткуда, словно соткался из пелены серой водяной хмари. Я даже не услышал урчание работающего двигателя, погрузившись в свои мысли. Скорость он не сбавлял, решив, видимо, проскочить пустую в такую погоду остановку.
Шагнув на дорогу, я взмахнул руками.
Автомобиль мягко притормозил, скрипнув тормозами, но двери остались закрытыми — водитель словно бы размышлял, стоит ли меня впускать.
Тихо ругнувшись, я уже собирался грохнуть по дверям кулаком, как они с тихим шипением открылись.
Внутренне радуясь, что через полчаса буду дома, я шагнул внутрь. Салон был пуст — неудивительно, в такую-то погоду! И здесь было холодно — странно, необычно холодно.
Я повел плечами, пытаясь прогнать невольную дрожь, но озноб только усилился. Вдобавок, в сознании появилось и стало медленно крепнуть странное чувство — какая-то смутная, еще толком не определившаяся тревога.
Словно где-то, совсем рядом, скрытая от взора, крылась опасность.
Я невольно пробежал взглядом по пустому салону — ничего необычного, ряды кресел, обтянутые черным дермантином.
Новым, хрустящим дермантином.
На поручнях и стенах — ни царапины.
Новизна неприятно резанула глаз, лишь усилив смутную тревогу.
«Ну и что?» — попытался я успокоить самого себя. — «Мало ли новых автобусов на маршруте?»
Получилось плохо. Вернее, вообще не получилось.
«Кстати, а какой это маршрут?» — задал я сам себе резонный вопрос. Торопливо забравшись внутрь, я даже не удосужился посмотреть на табличку на лобовом стекле.
Мне вдруг захотелось выскочить из автобуса прямо на полном ходу. Желание оказалось настолько сильным и необычным, что я даже испугался. И вдруг понял, что меня так тревожило.
Запах.
Пахло чем-то неприятным, тоскливо-щемящим: еловыми ветками, из которых плетут венки, ладаном и дешевым красным вином.
Ассоциации пришли на ум сами собой и завершили картину всеобщего внутреннего смятения.
Со мной творилось что-то не так. Или вокруг происходило что-то необычное, но еще невидимое, где-то на самой границе восприятия.
Медленно выдохнув, я поднялся и направился к месту водителя, намереваясь попросить высадить меня немедленно.
— Будьте добры, остано…
Фраза оборвалась сама собой, я замер, не веря в то, что вижу.
На месте водителя сидел мертвец. Бледное, словно восковое, лицо, неестественно заострившиеся черты. И маска безмятежного, неживого спокойствия. Руки трупа неподвижно лежали на руле, мотор басовито гудел, блестящая мокрая лента дороги стелилась под колеса.
Дорога в ад…
Я попятился, не смея отвести полный ужаса взгляд от мертвого тела. Сердце, казалось, на секунду замерло, потом ухнуло куда-то вниз, в район живота, застучав в бешеном ритме.
Мертвец, чуть повернул голову, словно бы откликаясь на мой голос. Губы тронула жуткая полуулыбка. Он будто немо говорил: «Нет, дружок! Теперь без остановок!»
Неуклюже взмахнув руками, я рухнул на сиденье, но тут же вскочил. Ужас накатил как ледяная вода из опрокинутого ведра, скрутил судорогой мышцы, сделав тело каким-то жестким, чужим.
Хотелось кричать — дико, истошно, но я лишь захрипел.
«Беги!» — надрывалось сознание. Единственная мысль среди разливающейся, стылой пустоты.
Холодная испарина заливала лицо несмотря холод.
Я развернулся к двери, намереваясь открыть ее руками или хорошим пинком — клокотавший внутри ужас придавал сил и подстегивал.
И в очередной раз замер, приоткрыв от удивления рот.
Входной двери не было.
Совсем.
Лишь толстое стекло от пола до потолка, с черной каймой уплотнителя по контуру.
— Да… — прохрипел я. — Да как же такое может быть?
Силы вдруг оставили меня, словно бы сдутые ветром. Ноги сделались ватными; я вцепился в поручень, чтобы не упасть.
И только сейчас заметил, что в салоне не один.
Ближе к задней площадке, в проходе между кресел, спиной ко мне, стояла женщина.
Секунду назад я мог поклясться, что ее не было — незнакомка словно бы соткалась из воздуха в неуловимый момент.
Я молча разглядывал неожиданную попутчицу.
Высокая, в стильном черном плаще до середины бедра, кожаные сапоги на высокой шпильке.
Часы показывали половину десятого ночи, и я еще успевал на последний автобус.
Серая лета шоссе блестела в желтом свете придорожных фонарей. Я нервно поглядывал вдаль, надеясь заметить наконец-то свет фар долгожданного транспорта. Но дорога была пустынна и тиха, лишь монотонный шелест осеннего дождя по железной крыше нарушал покой погруженного в спячку города.
Автобус, казалось, возник ниоткуда, словно соткался из пелены серой водяной хмари. Я даже не услышал урчание работающего двигателя, погрузившись в свои мысли. Скорость он не сбавлял, решив, видимо, проскочить пустую в такую погоду остановку.
Шагнув на дорогу, я взмахнул руками.
Автомобиль мягко притормозил, скрипнув тормозами, но двери остались закрытыми — водитель словно бы размышлял, стоит ли меня впускать.
Тихо ругнувшись, я уже собирался грохнуть по дверям кулаком, как они с тихим шипением открылись.
Внутренне радуясь, что через полчаса буду дома, я шагнул внутрь. Салон был пуст — неудивительно, в такую-то погоду! И здесь было холодно — странно, необычно холодно.
Я повел плечами, пытаясь прогнать невольную дрожь, но озноб только усилился. Вдобавок, в сознании появилось и стало медленно крепнуть странное чувство — какая-то смутная, еще толком не определившаяся тревога.
Словно где-то, совсем рядом, скрытая от взора, крылась опасность.
Я невольно пробежал взглядом по пустому салону — ничего необычного, ряды кресел, обтянутые черным дермантином.
Новым, хрустящим дермантином.
На поручнях и стенах — ни царапины.
Новизна неприятно резанула глаз, лишь усилив смутную тревогу.
«Ну и что?» — попытался я успокоить самого себя. — «Мало ли новых автобусов на маршруте?»
Получилось плохо. Вернее, вообще не получилось.
«Кстати, а какой это маршрут?» — задал я сам себе резонный вопрос. Торопливо забравшись внутрь, я даже не удосужился посмотреть на табличку на лобовом стекле.
Мне вдруг захотелось выскочить из автобуса прямо на полном ходу. Желание оказалось настолько сильным и необычным, что я даже испугался. И вдруг понял, что меня так тревожило.
Запах.
Пахло чем-то неприятным, тоскливо-щемящим: еловыми ветками, из которых плетут венки, ладаном и дешевым красным вином.
Ассоциации пришли на ум сами собой и завершили картину всеобщего внутреннего смятения.
Со мной творилось что-то не так. Или вокруг происходило что-то необычное, но еще невидимое, где-то на самой границе восприятия.
Медленно выдохнув, я поднялся и направился к месту водителя, намереваясь попросить высадить меня немедленно.
— Будьте добры, остано…
Фраза оборвалась сама собой, я замер, не веря в то, что вижу.
На месте водителя сидел мертвец. Бледное, словно восковое, лицо, неестественно заострившиеся черты. И маска безмятежного, неживого спокойствия. Руки трупа неподвижно лежали на руле, мотор басовито гудел, блестящая мокрая лента дороги стелилась под колеса.
Дорога в ад…
Я попятился, не смея отвести полный ужаса взгляд от мертвого тела. Сердце, казалось, на секунду замерло, потом ухнуло куда-то вниз, в район живота, застучав в бешеном ритме.
Мертвец, чуть повернул голову, словно бы откликаясь на мой голос. Губы тронула жуткая полуулыбка. Он будто немо говорил: «Нет, дружок! Теперь без остановок!»
Неуклюже взмахнув руками, я рухнул на сиденье, но тут же вскочил. Ужас накатил как ледяная вода из опрокинутого ведра, скрутил судорогой мышцы, сделав тело каким-то жестким, чужим.
Хотелось кричать — дико, истошно, но я лишь захрипел.
«Беги!» — надрывалось сознание. Единственная мысль среди разливающейся, стылой пустоты.
Холодная испарина заливала лицо несмотря холод.
Я развернулся к двери, намереваясь открыть ее руками или хорошим пинком — клокотавший внутри ужас придавал сил и подстегивал.
И в очередной раз замер, приоткрыв от удивления рот.
Входной двери не было.
Совсем.
Лишь толстое стекло от пола до потолка, с черной каймой уплотнителя по контуру.
— Да… — прохрипел я. — Да как же такое может быть?
Силы вдруг оставили меня, словно бы сдутые ветром. Ноги сделались ватными; я вцепился в поручень, чтобы не упасть.
И только сейчас заметил, что в салоне не один.
Ближе к задней площадке, в проходе между кресел, спиной ко мне, стояла женщина.
Секунду назад я мог поклясться, что ее не было — незнакомка словно бы соткалась из воздуха в неуловимый момент.
Я молча разглядывал неожиданную попутчицу.
Высокая, в стильном черном плаще до середины бедра, кожаные сапоги на высокой шпильке.
