Тараканчики

Дети подошли к своему отцу и по очереди поцеловали его правую руку. Тиан взял тараканчика на руки и опустил его на землю. Тот посмотрел вверх на короля и его детей и потрусил в дальний угол зала, чтобы там забыться в сладостном сне.

— Оставьте все эти официальные жесты. Лучше подойдите и обнимите вашего старика. — Сказал Тиан, поднимаясь с трона.

Ролан первый подошел к отцу и крепко обнял его. Отпустив сына, Тин посмотрел на свою дочь. Ее золотистые волосы ровно ложились ей на плечи, а от ее серых глаз просто не возможно было оторваться. Лучезарно улыбнувшись, она бросилась в объятья отца:

— Как же я соскучилась, отец.

— Я тоже скучал по вам. — Ответил он, отпуская дочь. — Давайте, берите стулья, садитесь и рассказывайте.

Дети направились к стене зала и взяли по стулу, которые стояли по всему периметру, Тиан же вернулся на свой трон:

— Рассказывайте, как съездили.

— Да особо и нечего рассказывать. — Начал Ролан. — Приняли нас очень хорошо. Король Луций не держит на нашу страну зла, за содеянное в прошлом. Все, что было в прошлом, пусть там и останется. Дети не должны отвечать за грехи своих отцов, так он сказал. В подарок тебе он прислал золотой кубок со своим гербом. — Корделия немедленно достала из балахона кубок, завернутый в пергамент, и подала отцу. — Так же он прислал в подарок нашему королевству два десятка чисто породистых лошадей в знак уважения и дружбы.

— Нам скоро от лошадей деваться некуда будет. — Сказал Тиан, рассматривая золотой кубок. — У нас людей меньше проживает, чем лошадей.

Корделия тихонько захихикала. Ролан же не издал ни звука:

— Еще король Луций просил передать, что ты всегда можешь рассчитывать на его помощь.

— Это хорошо. — Тиан поставил кубок на подлокотник трона и посмотрел на дочь. — Корди, а ты чего молчишь?

— Мне нечего сказать отец. — Ответила Корделия. — Приняли нас действительно хорошо, как сказал Ролан, но все же у себя дома гораздо лучше.

— Это верно. — Сказал Тиан и на время вернулся к своим мыслям.

Повисло молчание. Ролан с Корделией переглянулись, но никто не решился нарушить тишину. Наконец, Тиан посмотрел на своих детей и сам нарушил созданное им молчание:

— Я очень рад, что вы так удачно съездили. Мне приятно слышать, что вас хорошо приняли и то, что мы обладаем хорошим расположением короля Луция. Но мне надо с вами поговорить об еще одной вещи. Точнее с тобой, моя дорогая Корделия.

Корделия подняла взгляд на отца. В ее глазах застыл не поддельный интерес, а так же легкое удивление. Тиан глубоко вздохнул и несколько секунд молчал, не решаясь начать разговор:

— Моя дорогая Корделия. Корди. — Тиан подошел к сидящей дочери и взял ее за руки. — Я всегда буду помнить тот день, когда ко мне в покои внесли тебя. Ты была совсем крохотной и необычайно красивой. На протяжении всех лет ни я, ни твоя покойная мать не знали никаких проблем. — От слов отца, щечки Корделии заметно налились розовой краской. — И вот тебе уже шестнадцать лет. Ты стала совсем взрослой. Детство проходит, настает другая жизнь. Я не собираюсь, конечно, сейчас тебе читать лекции о серьезности жизненного пути, о том, что чем ты старше, тем больше ответственности. Нет. Все это тебе наговорили и в день твоего шестнадцатилетия. У меня к тебе более серьезный разговор.

Тиан отпустил руки дочери и вернулся на трон. Он вновь глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, прежде чем смог продолжить:

— Я собираюсь выдать тебя замуж.

Коделия со вниманием посмотрела на отца, но ничего не сказала. На ее лице не отразилось ни тени удивления или возмущения. Даже ее брат Ролан, удивился гораздо больше ее, но и он не проронил ни слова.

— Я не могу приказать тебе это, точнее не хочу. — Продолжил Тиан. — Я прошу тебя сделать это. Сделать ради благополучия и хорошей дружбы двух королевств.

Корделия продолжала молчать. Ролан повернулся и внимательно разглядывал ее, ожидая хоть какой нибудь реакции. Наконец, она посмотрела сначала на брата, потом на отца и сказала:

— Дорогой отец. Я прекрасно понимаю всю значимость твоего предложения. С юного возраста я осознавала, что однажды ты скажешь мне это, поэтому я готова. Я была рождена и выращена в прекрасной и любящей семье и ради ее благополучия готова пойти на все.

Тиан вновь поднялся со своего трона и подошел к дочери. Она подняла глаза и смотрела прямо на отца. Этот взгляд был так любим Тианом, эти родные глаза, это милое личико. Он бы с огромным удовольствием никому ее не отдавал, если бы не вынуждали обстоятельства. Он вновь взял ее руки в свои и опустился перед ней на колени. Вот тогда удивления появилось не только на лице Ролана, который молча, наблюдал за всем происходящим, но и на лице самой Корделии.

Тиан поцеловал руки дочери, затем ее бедра:

— Прости, мой ангел, что все так.