Сегодня девятое августа 1996-го года. На небе ни облачка, солнце жарит вовсю. И мы снова пришли на Пыльное поле. Сегодня мы опять будем драться. И все уже знают, что в этот раз сюда опять придёт Коптильщик. Значит, сегодня опять кто-то умрёт.
Добавить в моё избранное
23 мин, 14 сек 2308
Я вряд ли смогу вам внятно объяснить, ради чего мы дерёмся на поле. Поводы в большинстве случаев чисто формальные. Просто дерёмся и нам весело. Обычно у нас нет никакой особой ненависти к тем, кто стоит на другой стороне, да и у них к нам тоже.
Нет, так было раньше. А в этот раз ненависть есть и всё уже совсем по-другому.
Тут у нас глухие задворки цивилизации, город и раньше-то был городом чисто формально, а теперь уже и вовсе непонятно во что превратился — жителей едва десятая часть от прежнего. Кто мог уехать — все давно уехали. Воплощённый символ разрухи и безысходности. Только и осталось, что едва работающая путевая станция, пятый год простаивающий без заказов маленький судоремонтный завод на реке и колхоз «Красный Луч» с высохшей землёй и тощими свиньями. Да, есть ещё дачи, но там вроде как другой мир и нас туда не пускают. Развлечений для молодёжи нет совсем — какие там клубы и дискотеки… тут даже телевизоры нормально не ловят! В этом чёртовом городе нам — молодым и крепким безработным парням — больше нечем себя развлечь, кроме как пить самогон или выяснять кто круче на Пыльном поле. Одно из двух на выбор или то и другое сразу. Как по мне, так сама выпивка намного большее зло, чем драка — от неё тупеешь, теряешь реакцию, координацию, начинаешь медленнее двигаться. Те, кто пьют, дерутся хуже всех. Да и умереть от здешнего самогона шансов намного больше, чем на поле.
Вот, мысли сделали круг и снова вернулись к тому, с чего я начал. Умереть. А ведь обычно ничего такого на Пыльном поле не бывает. Да, серьёзные травмы не редкость, но специально насмерть никто не дерётся. Если ты тут, в городе, где все друг друга знают, кого-то убил, результат предсказуем как тиканье часов. Бежать некуда, прятаться негде. Найдут и посадят. Некоторые, конечно, считают, что тюрьма, как и армия — школа жизни. Не служил — не мужик. Не сидел — не мужик. Но большинство из нас склоняются к мысли, что лучше всё-таки в армию, чем в тюрьму. Поэтому в своих боях мы стараемся знать меру. Стараемся…
Коптильщик вышел из леса и идёт по полю в нашу сторону. Идёт не спеша, чуть заметно прихрамывая на левую ногу. Как всегда одет в свой серо-синий камуфляжный костюм с заплатками. Лет ему явно побольше, чем нам, но сколько точно — никто не знает. Он среднего роста, но очень широк в плечах, при этом весь какой-то неестественно плотный и округлый, как вставший на задние лапы бульдог. У него большая голова, густая рыжая борода и светлая кожа. Слишком светлая, почти белая — такое ощущение, что загар её вообще не берёт.
При том, что его участок расположен в стороне от основного комплекса и к нему ведёт отдельная дорога, формально Коптильщик относится к дачникам. По крайней мере, кроме них его никто своим не считает. Более того, поговаривают, что это именно его стараниями они тоже стали приходить на Пыльное поле. До того жили в своём замкнутом мирке — на своей независимой территории с охраняемым въездом — и не было им до наших местных развлечений никакого дела. А потом, видать, острых ощущений захотелось.
Сам я тогда был ещё совсем мелкий и на Пыльное поле не ходил даже в качестве зрителя, поэтому о событиях того дня знаю исключительно со слов моего старшего брата Дэна. Вроде как собрались там тогда человек десять наших с путевой и столько же с судоремонтного по какому-то совершенно несерьёзному поводу. Собрались понятно зачем. Только стали сходиться — заявился Коптильщик и с ним пятнадцать здоровенных парней из дачников, все с палками и цепями. Сразу наговорили грубостей и явно нарывались на неприятности. Ладно, ребята, хотите драку — будет вам драка. Наши с судоремонтными все обиды сразу позабыли и, объединив силы, решили преподать этим выскочкам урок вежливости. В тот день и произошло первое убийство. Дэн рассказывал, что вышло всё совершенно случайно. Одного из Дачников его же собственной палкой неудачно двинули в висок и он умер на месте. Ударил Митяй с судоремонтного — вот уж от кого не ожидали. По всему было видно, что специально убивать он не хотел. Говорят, на суде даже утверждал, что и не помнит, как это у него получилось — будто бы и замахивался на кого-то другого. Однако, всё равно получил свои семь лет.
Дачники нас после того случая сильно невзлюбили и несколько раз пытались отомстить — там же, на Пыльном поле. Бились как по отдельности с нашими и судоремонтными, так и против объединённых сил. Сами пару раз выступали единым фронтом с колхозниками. Бои шли с переменным успехом, но уже без трупов. Дэн говорил, что было весело. Особенно он радовался, когда принёс с поля в качестве трофея бейсбольную биту — настоящую фирменную, почти новую. Постепенно обиды забылись и всё вошло в свою колею, если можно это так назвать — дачников уже принимали на поле как равных, а Коптильщик всё это время там не появлялся.
В следующий раз он пришёл на поле только через два года. Я был в числе зрителей — сам видел всё своими глазами.
Нет, так было раньше. А в этот раз ненависть есть и всё уже совсем по-другому.
Тут у нас глухие задворки цивилизации, город и раньше-то был городом чисто формально, а теперь уже и вовсе непонятно во что превратился — жителей едва десятая часть от прежнего. Кто мог уехать — все давно уехали. Воплощённый символ разрухи и безысходности. Только и осталось, что едва работающая путевая станция, пятый год простаивающий без заказов маленький судоремонтный завод на реке и колхоз «Красный Луч» с высохшей землёй и тощими свиньями. Да, есть ещё дачи, но там вроде как другой мир и нас туда не пускают. Развлечений для молодёжи нет совсем — какие там клубы и дискотеки… тут даже телевизоры нормально не ловят! В этом чёртовом городе нам — молодым и крепким безработным парням — больше нечем себя развлечь, кроме как пить самогон или выяснять кто круче на Пыльном поле. Одно из двух на выбор или то и другое сразу. Как по мне, так сама выпивка намного большее зло, чем драка — от неё тупеешь, теряешь реакцию, координацию, начинаешь медленнее двигаться. Те, кто пьют, дерутся хуже всех. Да и умереть от здешнего самогона шансов намного больше, чем на поле.
Вот, мысли сделали круг и снова вернулись к тому, с чего я начал. Умереть. А ведь обычно ничего такого на Пыльном поле не бывает. Да, серьёзные травмы не редкость, но специально насмерть никто не дерётся. Если ты тут, в городе, где все друг друга знают, кого-то убил, результат предсказуем как тиканье часов. Бежать некуда, прятаться негде. Найдут и посадят. Некоторые, конечно, считают, что тюрьма, как и армия — школа жизни. Не служил — не мужик. Не сидел — не мужик. Но большинство из нас склоняются к мысли, что лучше всё-таки в армию, чем в тюрьму. Поэтому в своих боях мы стараемся знать меру. Стараемся…
Коптильщик вышел из леса и идёт по полю в нашу сторону. Идёт не спеша, чуть заметно прихрамывая на левую ногу. Как всегда одет в свой серо-синий камуфляжный костюм с заплатками. Лет ему явно побольше, чем нам, но сколько точно — никто не знает. Он среднего роста, но очень широк в плечах, при этом весь какой-то неестественно плотный и округлый, как вставший на задние лапы бульдог. У него большая голова, густая рыжая борода и светлая кожа. Слишком светлая, почти белая — такое ощущение, что загар её вообще не берёт.
При том, что его участок расположен в стороне от основного комплекса и к нему ведёт отдельная дорога, формально Коптильщик относится к дачникам. По крайней мере, кроме них его никто своим не считает. Более того, поговаривают, что это именно его стараниями они тоже стали приходить на Пыльное поле. До того жили в своём замкнутом мирке — на своей независимой территории с охраняемым въездом — и не было им до наших местных развлечений никакого дела. А потом, видать, острых ощущений захотелось.
Сам я тогда был ещё совсем мелкий и на Пыльное поле не ходил даже в качестве зрителя, поэтому о событиях того дня знаю исключительно со слов моего старшего брата Дэна. Вроде как собрались там тогда человек десять наших с путевой и столько же с судоремонтного по какому-то совершенно несерьёзному поводу. Собрались понятно зачем. Только стали сходиться — заявился Коптильщик и с ним пятнадцать здоровенных парней из дачников, все с палками и цепями. Сразу наговорили грубостей и явно нарывались на неприятности. Ладно, ребята, хотите драку — будет вам драка. Наши с судоремонтными все обиды сразу позабыли и, объединив силы, решили преподать этим выскочкам урок вежливости. В тот день и произошло первое убийство. Дэн рассказывал, что вышло всё совершенно случайно. Одного из Дачников его же собственной палкой неудачно двинули в висок и он умер на месте. Ударил Митяй с судоремонтного — вот уж от кого не ожидали. По всему было видно, что специально убивать он не хотел. Говорят, на суде даже утверждал, что и не помнит, как это у него получилось — будто бы и замахивался на кого-то другого. Однако, всё равно получил свои семь лет.
Дачники нас после того случая сильно невзлюбили и несколько раз пытались отомстить — там же, на Пыльном поле. Бились как по отдельности с нашими и судоремонтными, так и против объединённых сил. Сами пару раз выступали единым фронтом с колхозниками. Бои шли с переменным успехом, но уже без трупов. Дэн говорил, что было весело. Особенно он радовался, когда принёс с поля в качестве трофея бейсбольную биту — настоящую фирменную, почти новую. Постепенно обиды забылись и всё вошло в свою колею, если можно это так назвать — дачников уже принимали на поле как равных, а Коптильщик всё это время там не появлялся.
В следующий раз он пришёл на поле только через два года. Я был в числе зрителей — сам видел всё своими глазами.
Страница
1 из 6
1 из 6
