Саймон

Вчерашний день всплывает из мутной илистой реки жизни. Отрывками, отрезами грязного немытого шелка.

Вот он — бар, в котором ты провел вечера последнего полугода. Твой обычный столик и бармен наливает «разгонное» пиво. Садишься, грубые ладони в мозолях от тяжелой работы, грязь под ногтями. Осмотревшись вокруг, ты находишь взглядом одного из собутыльников.

Выпито уже много. Вокруг все размывается, а ощущение грязи внутри становится сильнее. Нужна еще бутылка. Бармен приносит твое «окончательное» пиво. Кто-то шутит, ты слышишь смех и хохот вокруг.

— Хэй, Саймо-о-он, — в какой-то момент слух и зрение дают сбой, вокруг все замедляется, а потом время бежит вперед. — … говорю, что эт смешная штука! Смори, на т» лек!

Твой товарищ, рукой, с зажатым пивом, показывает на маленький экранчик над барной стойкой. Выпуск новостей. Знакомое лицо.

— … ка, жена, с хахалем сдохла, как с» бака! — ты не поддерживаешь этой шутки. Что-то не так со зрением, когда он запрокидывает голову, чтобы загоготать, ты видишь, его почерневшие зубы, а в нос шибает запах пота и кислого пива. Неужели это то, чего ты хотел, Саймон?

В какой-то момент тебя уносят прочь на волнах кораблика жизни, словно в перемотке видишь женщину из новостей.

Ее звали Сидни. Саймон и Сидни — парочка СС, как вас обзывали в старшей школе. Вы юны, добры и с вечной улыбкой на губах и с верой в будущее. Она для тебя ангел, ты для нее — рыцарь. Не было лучшей пары на выпускном. Вам пророчили хорошее будущее. Когда все кончилось, Саймон?

Потом был колледж, одна душа на двоих. Работа, ребенок, дом. Когда ты оступился?

И вот он — бар. И ты, сидящий за провонявшим, дряхлым столом с претензией под натуральное дерево. Напротив гогочет горе-шутник, рядом еще трое «дружков», а ты уверен, что до сих пор любишь свою ласточку. И простишь их. А завтра придешь сюда после тяжелой работы, опять надерешься и пойдешь с похмелья на ту же опостылевшую работу. Молодец, Саймон.

Рывок времени вперед.

Теперь ты на улице, лежишь, свернувшись калачиком, а недавние собутыльники пинают скрюченное, отвратное тело. Боли нет. Все ушло, притупленное алкоголем. Чувства, Мысли. Ты спрашиваешь себя: «Я умру?». Не знаю, Саймон. Не знаю.

Утро. Пробуждение приносит лишь боль. Голова раскалывается, во рту пересохло. Вокруг пахнет помойкой, мочой. Тебя оттащили в переулок и накрыли картонкой. Шаришь вокруг руками, пальцы зацепляют бутылку с водой, в ней даже что-то есть. Скидываешь эту пародию на одеяло, садишься, прикрывая рукой глаза — солнце слепит до боли. Хочется пить.

Левой рукой нащупываешь бутылку с водой, закрываешь глаза, откручиваешь пробку, запрокидываешь голову далеко назад. Тело не слушается, заваливаешься, ударившись о стену, валишься обратно на спину. Боль пронзает все тело, с макушки до пят, сломанные ребра ноют, ползешь в тень, цепляя по пути мусорные кучи.

Теперь ты можешь спокойно попить. Привалившись к стене, с жадностью набрасываешься на открытую бутылку, делаешь пару глотков, а потом выплевываешь все на землю. Во рту стоит привкус кислой крови. Кислой, протухшей крови. Смотришь в бутылку с недоумением — как она там оказалась?

Пить… Нет, нужно выпить. «Хочу алкоголь» — бьется в голове неоформленное в мысль желание. Все естество жаждет получить хоть каплю животворящей и приносящей радость жидкости.

«Бар, я был в баре», — ты пытаешься вспомнить что было вчера. Почему тебя начали избивать?

Выползая на четвереньках из тупичка, слышишь краем уха разговор:

— … это похоже на чудо! Полтора месяца в коме! Отказавший мозг! Слава Богу! — женский голос приближается к тебе. Ему отвечает мужской:

— Милая, надо срочно к ней съездить.

— … Развелось алкашей, — бросает тебе обладательница красивых, стройных и загорелых ног, одетая в желтую юбку до колена, кеды и белые носки. Мимо проходит вторая пара ног. Серые брюки и черные ботинки. Женское тело привлекает, когда ты в любом состоянии, верно?

Со зрением что-то не так. Видишь только на пару метров впереди себя, а потом все начинает расплываться. Подносишь руку к лицу, ощупываешь. Левый глаз заплыл, а на лбу сухая кровяная корка. Тебе плохо, мутит, солнце слепит в глаза, а жажда становится только сильнее. Встать на ноги — невыполнимая задача, но пить, как же хочется пить.

«Соберись, Саймон, ты сможешь… ты сможешь». Шепчешь себе, умирая от сжигающего внутри желания. Оно сродни позыву к сексу. Тянущее, тяжелое, давящее. Неверными движениями пытаешься встать. От напряжения трясется все тело, зараженное алкогольной малярией. Неприятно хрустит в левом локте, рука подламывается, когда опираешься на нее. Падаешь, впечатываясь носом в холодный шершавый асфальт. Слышишь презрительные возгласы пешеходов:

— Пьянь.

— Иисус не возьмет тебя с собой.

— Падаль.

— Вали откуда пришел, рвань!