Городской Ангел

Оставалось только выждать и понять, что за игру затеял псих.

— Отлично, — сказал Алексей. — У меня есть два предложения. Одно из них подразумевает, что Таня остается с тобой и духовно и физически. Второе — она останется с тобой, но только в твоем сердце и в глазах твоей дочери.

— Да о чем ты говоришь?

— Я говорю тебе: чтобы полюбить то к чему остыл — нужно потерять это.

— Стой-стой-стой, — я, кажется, начинал понимать, что за безумие задумал Алексей. Весь этот интерес к адресам — жены, дочери — теперь становился понятным.

— Но я и так все потерял.

— О, нет. Здесь нужно не простое сожаление. Нужно раскаяние. Настоящее. Искреннее. Только представь, как сблизит вас потеря дочери. Или же вообрази всю гамму чувств, которую будешь испытывать к Свете, если не станет твоей жены. Такие эмоции не умирают. Они остаются навсегда, потому что в них появляется примесь боли. А боль не так просто убить. Это все равно, что сделать татуировку на душе. Тебе остается лишь выбрать рисунок, который я должен нанести.

— Я не собираюсь ничего выбирать!

— А придется.

Алексей провел бритвой по моей щеке. Тягучее тепло растеклось по щеке. Я задергался в яростном припадке, замотал головой, разбрызгивая кровь по всему лицу, но даже сейчас я не мог выбраться из-под мучителя.

— Успокойся. — Алексей посмотрел на бритву, стряхнул кровь, словно брадобрей избавляющий инструмент от излишка пены. — Хватит притворяться. Прислушайся к себе. Ведь это совсем не больно.

С легкостью художника, наносящего мазок на холст, он разрезал мне вторую щеку. Я почти ничего не почувствовал. Мое лицо просто потеряло чувствительность на морозе, или это было нечто вроде гипноза?

— Удивлен?

Алексей заулыбался.

— Твоя плоть пуста, — продолжил он, — она не может болеть. Боль идет изнутри.

Он сделал еще один порез… Становилось все труднее дышать. Мысли порвались. Вместе с ними ушло ощущение реальности происходящего. Я почувствовал обреченность и смирение. Что еще мне ждать от жизни? Я уже потерял все. Желание умереть последнее время тяжелым туманом разъедало сердце… А теперь полностью овладело мной. Я сдался.

— Убей меня, — сказал я, — я все равно не буду выбирать.

Алексей почувствовал, как я расслабился под ним, обмяк, превратился в пустую куклу.

— Нет. Так не пойдет. Ты хороший человек. Чище многих в этом городе. Ты будешь жить.

Алексей вытер лезвие об мое пальто и сложил бритву.

— Хорошо, — сказал он таким тоном, как будто мы о чем-то договорились. — Я понимаю, это тяжелый выбор. Сложно вот так вот принять решение. Представь что я болезнь. СПИД. Мной больны твоя жена и дочь, но у тебя, в отличие от большинства, есть панацея. Есть возможность спасти одну из них.

— Я не могу, — простонал я. — Пожалуйста, оставь мою семью в покое, если и правда хочешь добра.

— Ну-ну, не раскисай.

Алексей похлопал меня по лицу, от чего его рука облачилась в кровавую перчатку.

— Если ты не выберешь, я убью их обоих. Давай, закрой глаза.

Он укрыл ладонью мое лицо. «Ну пожалуйста, — думал я, — перережь горло и дело с концом. Пусть все это закончится».

— Избавься от мыслей. Отдайся темноте.

Алексей наклонился и прошептал на ухо:

— Тебе не нужно думать. От мыслей одни сомнения, одни терзания. Забудь о всех, забудь обо всем, забудь обо мне, о себе, о том где ты и что происходит. Растворись в тишине, послушай как бьется твое сердце.

Он продолжал говорить и слова шипели в такт с биением сердца. Мягкость и непринужденность обняли меня заботливыми руками. В голове зазвенели тихие голоса. Мелкой дрожью раскатился внутри смех, замелькали мотыльки улыбок.

— Просто назови имя.

И я назвал. Сказал, улыбаясь как идиот.

Алексей поднялся. Он покопался в кармане куртки, достал пачку сигарет, выудил одну, закурил и бросил сигареты на снег передо мной.

Он выглядел довольным.

— Я найду тебя, сука… — от осознания беспомощности собственных слов я расплакался.

— Покури. Побереги нервы, — Алексей выпустил в воздух плотное облако пара перемешанного с табачным дымом. — Ты даже имени моего не знаешь. Сегодня я Алексей, вчера был Виктором, завтра… Не знаю, может быть Николаем. Я — городской ангел. Я дух и плоть города. Для одних я уродлив, для других — красив и величественен, одним я кажусь воплощением анархии, другим — оплотом тишины и уюта. Люди видят во мне то, что им нужно, не больше — не меньше. Я узнал, кто тебе дороже. И я обещаю — ты будешь с ней.

Алексей развернулся и пошел прочь. Я слишком поздно пришел в себя, поднялся с земли, раздавив рукой открытую сигаретную пачку, в тот самый миг Алексей вышел из переулка. Его фигура шагнула в темноту снежной ветряной ночи, и он исчез за нитями снега и ветра.