Городской Ангел

Ты сам все прекрасно видишь. Все это видят. И принимают как должное. Но только не я.

­­­­— Ты сумасшедший!

— Лишь от части, — улыбнулся Алексей. — Ты прав, невозможно сохранить разум, питаясь с городом из одной миски. А когда начинаешь делить с ним дыхание — понимаешь, что пути назад нет, что не станешь прежним никогда.

Алексей продолжал говорить. Втирал ахинею о душе города, о пустоте, о еще каких-то эфемерных вещах. Я потерял внимание к безумным речам. Что это было — пьяная горячка, шизофрения, паранойя? Мне было все равно. Я понимал лишь одно — Алексей опасен. Мне срочно нужно было действовать. Я оттолкнул его, но безумец успел ухватить меня за запястье и мы рухнули в притоптанный снег. Слишком поздно я понял, что не смогу справиться с Алексеем и тот уложил меня на лопатки, а сам уселся сверху, прижав мои руки коленями. Лезвие опасной бритвы мелькнуло в темноте и зависло у меня перед лицом.

— А вот это лишнее, — упрекнул Алексей, — ты все равно меня выслушаешь. Придется.

Из глубины двора раздались звуки скрипящего снега. Кто-то шел. Я взмолился, чтобы ночной прохожий заглянул в арку. Алексей тоже услышал шаги и как-то странно заулыбался. Его зубы находились в ужасном состоянии. Гнилые, почерневшие, похожие на каменные огрызки. Все обаяние Алексея разом исчезло. Я словно находился в мороке, как мог я не замечать уродство собеседника раньше? Безумная ухмылка сделала Алексея отвратительным. Почему-то я вспомнил Чеширского кота из Алисы.

Алексей, похоже, перестал контролировать себя. Я видел, как по обветренным губам стекала слюна и капала мне на одежду. И еще мне показалась, что из его рта сочится тьма. Черные ленты теней, извивающиеся словно черви, они покрыли его лицо и поползли вниз.

Прохожий свернул в арку. Это был плотный мужчина с густой бородой и усами. Я ожидал, что он замрет на мгновение, увидев нас, поймет что происходит, и, в крайнем случае, хотя бы позовет на помощь. Но он даже не сбавил шаг. Он шел себе и шел, мимо лежащих в снегу людей, у одного из которых в руке сверкало лезвие. Когда бородатый проходил мимо, Алексей расхохотался.

— Совсем, охренели педики! — сказал, бородатый и ускорил шаг.

— Ты видишь? — спросил Алексей. — Город хранит нас. Он укрыл нас там, куда вы все так боитесь заглянуть. Он окутал нас грязью, темнотой и пороком. Всем тем, чем вы так упорно его кормите. Смываете свое дерьмо в каменную глотку, лишь бы не видеть грязи самому.

Я продолжал смотреть в спину уходящему прохожему, все еще не веря, что тот просто пройдет мимо.

— Вижу ты, Коля, не можешь понять, почему он не обращает внимания? — Спросил Алексей. — Ему плевать. Сейчас он занят совсем другими мыслями. Этот солидный с виду мужик думает о своей престарелой матери. Когда же она откинет концы, и он сможет переехать в ее квартиру. Свою двушку он уже решил продать и купить на эти деньги машину. Город провел его на поводке страха. Он не посмотрел на нас, потому что боялся, что его грязные мечты будут подслушаны. Город показал ему двух грязных бомжей, попихивающихся на морозе. Понятно, что он обошел нас стороной, ты бы не обошел?

Я рванулся под Алексеем. Безрезультатно.

— Что тебе нужно? — не выдержал я.

— Наконец-то. Вот это деловой разговор. А то я уж подумал, что просто теряю время. Ты так упорно не желаешь слушать. Самое время сделать это. Сейчас я буду говорить о вещах, которые бесповоротно изменят твою жизнь. Ты так хотел вернуть любовь, что я решил помочь тебе. Когда я все закончу, ты вновь обретешь ее. И это будет не просто слово, это будут настоящие чистые чувства не подвластные забвению, а безразличие умрет в тебе навсегда.

Алексей громко шморгнул носом и вытер губы тыльной стороной кулака, в котором держал опаску. Постепенно он возвращал себе облик того здравомыслящего приятного человека, что подсел сегодня ко мне за столик. Но меня он больше не мог обмануть, я увидел его нутро, и теперь никакая маска не заставит забыть об этом.

— Итак, ты хочешь, чтобы Таня вернулась к тебе?

Я не ответил. Я не желал оголять чувства перед полоумным.

— Опять, начинается. — Протянул Алексей, запрокинув голову к исписанному граффити потолку переулка.

Алексей шумно выдохнул.

­— Значит так, — продолжил он. — Или ты отвечаешь на мои вопросы, или я кончаю тебя прямо сейчас и иду дальше по своим делам. Ты хочешь, чтобы Таня вернулась к тебе? Да или нет?

— Да, — буркнул я.

Нужно было что-то делать, сбросить Алексея у меня не получилось, слишком тяжелым кабаном тот оказался, к тому же узкое пальто не давало свободно действовать. Мне нужны были другие варианты, но голова отказывалась работать. В тот момент я был способен только заорать, но я понимал: когда к горлу приставлено лезвие — это не лучший вариант. Оказаться с перерезанной глоткой — слишком простой и сумбурный финал.