20 мин, 50 сек 13608
— Ну, и чо?
— Ну, и тогда вам нелогично будет на меня мочиться.
— Вот молодец, — пожал шкет плечами, — взял нас и перехитрил. Ты чо, самый умный?
Он отходил в стороны — выходил из скучковавшихся шпанцов.
— Да куда ты пошел? — остановил его кто-то из кодлы. — Он не сможет выкрутить всю одежду так, чтобы с нее вода не капала! Он же дистрофик!
— В натуре, пацан, ты слабак! — хохотнул самодовольный шкет. — Я, короче, отливаю за борт. И всё. И отваливаю отсюда.
— А не западло сцать в море?
— Да чо? Моча соленая — и море тоже соленое.
— А почему это я слабак, почему дистрофик?! Потому, что я один, а вас много? Поэтому я слабее вас?
— А почему вся наша братва так сильно перетрухала? Из-за какой-то ерунды! — пытался шкет ответить этому зануде. — Потому, что ты сам никогда бы не вылез на этот борт. Вот б… почему! Ты вообще дистрофик: ни плавать не умеешь, ни залазить на борт какого-нибудь катера. К тому же, ты — тупорылое создание. Все время тупишь и задаешь свои вечные, безмозглые вопросы. Почему, да почему? По качану!
Когда «беспризорники» покинули этот одинокий причал, зашли за угол старого-ржавого корабля и удалились, Федя мог спокойно приступить к выкручиванию своей мокрой одежды. По характеру он был неглупый и догадывался, что подросткам необязательно удаляться. Поскольку он очень сильно вывел их из себя, они могли стоять где-нибудь неподалеку и подглядывать. А потом, кто-нибудь незаметно подбежит сзади к Беляеву, заберет всю его одежду, а Федя останется, в чем мать родила. Поэтому он делал так: сначала выкрутил свою футболку, надел ее, потом снял брюки, начал выкручивать их от влаги, чтобы переодеть, когда он начнет выкручивать свои трусы. Тогда нет гарантии, что кому-то из этих малолетних недоумков удастся отнять у него всю одежду, если Беляев, как дурак, развесит ее вокруг да около, сохнуть на солнце.
— Ха, бабы, смотрите! — послышался из-за Фединой спины визгливый девчачий голос, в то время, как он снимал свое нижнее белье и второпях натягивал выкрученные брюки на голый зад. — Вы видели у него яйца?!
— Чо, дура? Я точно видела: у него нет яиц! Это вообще там девчонка!
— Да? Ну и чо?
— А чо ты сказала «у него»? Надо было говорить «у нее», а не «у него»! Чо, тупая?
— Да ты сама тупая! Лохушка…
— Да это ты лохушка!
— Кончайте кусаться, чувихи, — остепенила третья подруга двух скандалисток.
Федя уже натянул брюки и успел обернуться. Это были трое девок, четвероклассниц. Они считали себя шибко взрослыми, так как закончили «начальную» школу и перешли в «неполную среднюю».
— А чо такое?
— Да вы посмотрите, — объясняла им третья подруга. — Он же в нашей школе учится!
— А, ну да, — вспомнили двое других. — Он в постель все время писается. От него мочой воняет…
— Это ты писаешься в постели? Чо молчишь, как прынц? Отвечай, когда тя спрашивают.
— Это не от меня мочой воняет, — набрался Федя духу и произнес. — Это от Петушкова. Ну, вы про Петушкова говорите… Ну, вы меня перепутали с ним.
— Чо ты зубы заговариваешь! Мы не фига не перепутали. Просто, те пацаны нам про тебя рассказывали, что они на тебя посцали.
— Ну вот, — продолжила объяснять другая, — и мы подумали, что от тебя, по идее, должно вонять мочой.
— Нет, точно, — стыдливо произнес Федя, — они не сцали на меня.
— Да чо ты все «нет», да «нет»! — не выдержала третья из подруг. — Это ты тот Петушков?
— Нет. Честно, я же не…
— Опять «нет», — заржали уже и две первых. — Да он отнекивается. Все время «нет-нет», да «нет-нет».
— Слышь, дистрофик? А чем ты докажешь, чо ты не Петушков?
— Ну, не знаю. Просто не Петушков и всё.
— А он все время писается. Его часто заставляют трусы переодевать.
— Ну, и что это доказывает? — не понял Федя.
— Ну, мы все видели, — отвечали две первых, — что у него яйца. Ну, что он с понтом мужик.
— И что? Все равно я не понял.
— А мы видели, что у тебя нет яиц, — осмелилась взвизгнуть самая первая — нахалка.
— Да чо ты врешь? — набросилась на нее вторая. — Ты не видела, а ты только говорила, что видела!
— А чо ты опять наезжаешь, лохушка? Я наоборот за него! Если у него нет, то он реально докажет, что он не этот дыбил, который постоянно писается в постель все время!
— Нет, не хочу показывать, — опять промямлил Федя.
— Чо ты там провонял? — не расслышала его третья.
— Я говорю, не хочу показывать, — повторил Федя более громким голосом.
— Чо, опять что ли «нет»?
Федя промолчал.
— Алё, гараж! Я тебя спрашиваю. Ответь хоть раз «да».
— Просто, я не понял, про что вы у меня спрашиваете.
— Дебил, мы тебя спрашиваем, — вежливо пояснила первая девчонка, — пацан ты или баба.
Страница
3 из 6
3 из 6