Когда я, наконец, достиг цели своего пути — маленькой избушки лесника в глубине дремучего леса, следуя едва заметной тропинке, то был уже готов пожалеть о своем безумном замысле разобраться в судьбе, постигшей моего двоюродного брата…
Добавить в моё избранное
19 мин, 45 сек 11035
Теперь я понимал, что шансов найти какие-то улики или следы, тем более — по прошествии трех недель, у меня практически нет, раз уж по горячим следам не смогли ничего обнаружить правоохранительные органы. Была слабая надежда, что искали они спустя рукава, а также что таинственный убийца был явно настолько невменяем (судя по тому, как был убит мой родственник!), что возвращаться и уничтожать возможные улики, тем более — после посещения места преступления милицией, он бы не стал. Впрочем, я собирался пожить в такой «живописной», далекой от цивилизации местности несколько дней: вполне возможно, что убийца попытается расправиться и со мной — что ж, тогда ему придется узнать, каким приемам ближнего боя учат в отечественных десантных частях! Я был бы рад такой встрече…
Трагическая смерть Антона просто выбила меня из колеи. Мы с рождения жили в одном доме, ходили в одну школу, и поскольку он был полной противоположностью мне, я часто защищал его от «наездов». Так было с того момента, как мы впервые вышли без родителей во двор нашей пятиэтажки, и до конца одиннадцатого класса, так что я свыкся со своей ролью «телохранителя», благо с детства мечтал стать военным и много времени уделял спорту и приемам рукопашного боя. Никогда я не считал Антона чем-то обязанным мне, но чувствовал, что ему все труднее с каждым разом обращаться ко мне за помощью. Но куда как больше, чем он мне, я был благодарен ему за те долгие разговоры, которые мы часто вели в свободное время — об истории, о тайнах Природы, а также — обо всем таинственном и пугающем, что узнавал мой двоюродный брат из книг и журналов, посвященных оккультизму или просто «страшным историям». Теперь я понимаю, что физически слабый, да еще и не слишком успешный в учебе Антон просто прятался в вымышленных мирах от жестокой реальности, и что жизнь куда прозаичнее и банальнее, чем пишут многомудрые шарлатаны-мистики. Но тогда я с огромным интересом слушал своего двоюродного брата, искренне полагая, что он открывает передо мною новые горизонты… Излюбленной темой Антона были вампиры и все, что с ними связано — собственно, только я один спокойно выносил его странное увлечение: ни родители, ни сверстники не считали это нормальным, и чаще всего мне приходилось защищать брата именно из-за этого. Знаю, что он писал стихи и, может быть, даже рассказы: сюжеты своей прозы он, видимо, часто пересказывал мне, выдавая за прочитанное у других авторов, а вот стихов он мне (и кому-либо еще) не показывал и не читал.
Я очень беспокоился о его судьбе, когда наши дороги разошлись, и я приступил к осуществлению своей мечты, а он с трудом поступил в сельскохозяйственную академию в другом, более крупном, городе. Учился он также с трудом, и если верить родственникам — по прежнему увлекался оккультизмом.
Моя судьба сложилась не так, как я рассчитывал. В боевых действиях мне участвовать не довелось, и всю ничтожность и бессмысленность нынешних войн, так не похожих на войны Наполеона и Гитлера, я знал только по чужим рассказам. Однако и без того я насмотрелся на тупость и жадность «отцов командиров», на дикие нравы «товарищей», на крохоборство и делячество, пронизавшее армию… Все вышло так, как будто перед моими глазами сорвали покрывало романтики с полуразложившегося трупа. Несколько лет я пытался найти единомышленников и создать своего рода кружок из тех, для кого патриотизм и честь хоть что-то значили в этой стране. Я даже видел себя в своих мечтах борцом с армейской несправедливостью, с которого суждено начаться возрождению русских вооруженных сил! Но — это были только мечты, и мой романтизм оказался никому не нужен. Кончилось тем, что меня вызвали куда следует и сообщили, что если я продолжу лезть не в свои дела, никакие мускулы и никакая боевая подготовка мне не помогут. Поскольку мириться с существующим положениям я не мог, а ситуация, описанная в говардовском «Альмарике», есть плод чистой фантазии, я оказался «на гражданке». Конечно, высокооплачиваемую работу, где требовались бы мои качества, было найти не трудно — и я стал охранником в одной из преуспевающих фирм. Предлагали идти в «правоохранку», но я не желал поддерживать существующий порядок, из-за которого погибла моя мечта о воинской службе. И тут мне позвонила мать и сообщила о смерти, точнее — об убийстве, Антона.
Честно сказать, не знаю, стал ли двоюродный брат лесником или просто был в середине августа послан начальством на какое-то разовое дело или исследование, связанное с зелеными массивами. Но факт то, что он оказался в полном одиночестве в глубине леса, в местности, которую местные жители называли исключительно Чертовыми Холмами. Холмы там и в самом деле были, правда — низкие и не в таком количестве, чтобы из-за них давать имя району вокруг, так — горки, покрытые и окруженные лесом.
Трагическая смерть Антона просто выбила меня из колеи. Мы с рождения жили в одном доме, ходили в одну школу, и поскольку он был полной противоположностью мне, я часто защищал его от «наездов». Так было с того момента, как мы впервые вышли без родителей во двор нашей пятиэтажки, и до конца одиннадцатого класса, так что я свыкся со своей ролью «телохранителя», благо с детства мечтал стать военным и много времени уделял спорту и приемам рукопашного боя. Никогда я не считал Антона чем-то обязанным мне, но чувствовал, что ему все труднее с каждым разом обращаться ко мне за помощью. Но куда как больше, чем он мне, я был благодарен ему за те долгие разговоры, которые мы часто вели в свободное время — об истории, о тайнах Природы, а также — обо всем таинственном и пугающем, что узнавал мой двоюродный брат из книг и журналов, посвященных оккультизму или просто «страшным историям». Теперь я понимаю, что физически слабый, да еще и не слишком успешный в учебе Антон просто прятался в вымышленных мирах от жестокой реальности, и что жизнь куда прозаичнее и банальнее, чем пишут многомудрые шарлатаны-мистики. Но тогда я с огромным интересом слушал своего двоюродного брата, искренне полагая, что он открывает передо мною новые горизонты… Излюбленной темой Антона были вампиры и все, что с ними связано — собственно, только я один спокойно выносил его странное увлечение: ни родители, ни сверстники не считали это нормальным, и чаще всего мне приходилось защищать брата именно из-за этого. Знаю, что он писал стихи и, может быть, даже рассказы: сюжеты своей прозы он, видимо, часто пересказывал мне, выдавая за прочитанное у других авторов, а вот стихов он мне (и кому-либо еще) не показывал и не читал.
Я очень беспокоился о его судьбе, когда наши дороги разошлись, и я приступил к осуществлению своей мечты, а он с трудом поступил в сельскохозяйственную академию в другом, более крупном, городе. Учился он также с трудом, и если верить родственникам — по прежнему увлекался оккультизмом.
Моя судьба сложилась не так, как я рассчитывал. В боевых действиях мне участвовать не довелось, и всю ничтожность и бессмысленность нынешних войн, так не похожих на войны Наполеона и Гитлера, я знал только по чужим рассказам. Однако и без того я насмотрелся на тупость и жадность «отцов командиров», на дикие нравы «товарищей», на крохоборство и делячество, пронизавшее армию… Все вышло так, как будто перед моими глазами сорвали покрывало романтики с полуразложившегося трупа. Несколько лет я пытался найти единомышленников и создать своего рода кружок из тех, для кого патриотизм и честь хоть что-то значили в этой стране. Я даже видел себя в своих мечтах борцом с армейской несправедливостью, с которого суждено начаться возрождению русских вооруженных сил! Но — это были только мечты, и мой романтизм оказался никому не нужен. Кончилось тем, что меня вызвали куда следует и сообщили, что если я продолжу лезть не в свои дела, никакие мускулы и никакая боевая подготовка мне не помогут. Поскольку мириться с существующим положениям я не мог, а ситуация, описанная в говардовском «Альмарике», есть плод чистой фантазии, я оказался «на гражданке». Конечно, высокооплачиваемую работу, где требовались бы мои качества, было найти не трудно — и я стал охранником в одной из преуспевающих фирм. Предлагали идти в «правоохранку», но я не желал поддерживать существующий порядок, из-за которого погибла моя мечта о воинской службе. И тут мне позвонила мать и сообщила о смерти, точнее — об убийстве, Антона.
Честно сказать, не знаю, стал ли двоюродный брат лесником или просто был в середине августа послан начальством на какое-то разовое дело или исследование, связанное с зелеными массивами. Но факт то, что он оказался в полном одиночестве в глубине леса, в местности, которую местные жители называли исключительно Чертовыми Холмами. Холмы там и в самом деле были, правда — низкие и не в таком количестве, чтобы из-за них давать имя району вокруг, так — горки, покрытые и окруженные лесом.
Страница
1 из 6
1 из 6
