Операция «Крысолов»

— А что не так? — спросила ее подруга Майра. — Я думаю, что это мило.

— Насколько я помню детскую сказку, Крысолов завлекал своей волшебной дудочкой детей из Гемлина, и родители больше никогда их не видели. Представить не могу, как я буду без Робби! Кто знает, сколько еще продолжится эта война?

— А у тебя есть выбор?

— Боюсь, что нет. Правительство объявило эвакуацию детей в безопасную сельскую местность.

— Когда он уезжает?

— Послезавтра, — ответила Джози, едва сдерживая слезы.

— Как он это воспринял?

— Он еще не знает. Хочу сообщить эту печальную новость завтра вечером. Сначала я проведу весь день с ним. Сходим в парк, а потом будем пить чай.

Обеспокоенная мать больше не могла сдерживать слезы. Она обхватила голову и разрыдалась.

— Не знаю, что без него буду делать! Плохо, что муж сейчас на войне, а теперь вот сын… Если бы я не делала работу, нужную для военных, я бы сама увезла его отсюда.

— Не парься! — произнесла Майра и с состраданием обняла расстроенную подругу. — Я уверена, что Робби станет лучше в сельской местности, чем в Лондоне.

— И я надеюсь.

Через два дня Джози приехала с сыном на вокзал Вартелоо. Одежда Робби и некоторые личные вещи были упакованы в старую дорожную сумку мужа, которая весила почти столько же, сколько пятилетний мальчик. Вокзал кишел детьми, учителями и родителями, в большинстве это были матери, которые старались выглядеть спокойными перед сыновьями и дочерьми. Некоторые учителя сопровождали группы детей, которые пели хором, и окружали вниманием, будто те отправлялись на праздник или в путешествие на корабле.

Когда Джози растерянно стояла среди отъезжающих, Этта Понсоби, учительница и эффектная женщина средних лет, сопровождавшая детей в поездке, приблизилась к ней.

— Имя ребенка? — спросила она, вынимая из сумки три большие бирки.

— Робби Эберле.

Пока учительница подписывала бирки, Джози отвела в сторону наполненные слезами глаза. Несколько беременных матерей прощались со своими мужьями и семьями.

«Бедняги, — подумала она. — Они едут, чтобы родить детей среди чужих людей, в то время как их дома будут бомбить».

Помимо детей и беременных эвакуировали также и лиц с физическими недостатками. Слепых провожали к вагонам, а некоторых несли на носилках или перевозили в колясках для инвалидов.

— Вот и готово! — произнесла женщина средних лет после того, как закрепила большую бирку на маленькой куртке мальчика.

Джози взглянула на сына. Ей трудно было говорить, будто в горле застрял ком.

«Может, я никогда его больше не увижу, — подумала она. — Даже если он будет в безопасности там, куда везут, я остаюсь в Лондоне. А что, если что-то случится со мной или Робертом или, прости Господи, с нами обоими. Кто за ним присмотрит?»

— Ты хорошо проведешь время за городом и, пожалуйста, веди себя хорошо, — сказала Этта и, вынув еще три бирки, двинулась в сторону другой озадаченной матери.

Теперь настал кульминационный момент: Джози проводила сына до вагона, остановилась и, подхватив мальчика на руки, стала целовать.

— Я буду часто писать и приеду, как только смогу! — рыдала она. — Я люблю тебя.

— И тебя, мама, — ответил он, желая поскорее сесть в вагон и начать свое путешествие.

Едва поезд медленно покинул вокзал, Джози почувствовала облегчение в объятиях другой матери, стоящей рядом. Хотя они не были знакомы, обе женщины теперь разделяли общую участь: они расстались с любимыми детьми и вынуждены противостоять войне.

Роберт Эберле, хотя сначала и был возбужден сменой пейзажа, вскоре устал от поездки на поезде. Шло время, и зеленые холмы, и причудливые английские деревушки больше не интересовали его. Он задремал и проснулся только тогда, когда поезд наконец подошел к станции.

— Всем собраться и быть готовыми на выход, — скомандовал начальник эшелона. — Проверьте, всё ли вы взяли с собой. Ничего не теряйте.

— Где мы? — спросил Робби, потирая глаза после сна.

— Баронс-Вудс. Это ваш новый дом до тех пор, пока правительство не решит, что вам безопасно вернуться в Лондон.

Едва поезд опустел, детей разделили на две группы. Одна отправилась в церковь, а другая в здание муниципалитета. В каждом месте их выстроили в ряд для выбора местными жителями, которые согласились предоставить проживание и питание во время операции «Крысолов». Детей постарше разобрали первыми, так как они были в возрасте, когда можно было рассчитывать на выполнение работ по дому.

Вряд ли можно было сказать, что пятилетний Робби Эберле мог сажать и собирать фермерский урожай. Таким образом, почти половину детей, находящихся в здании муниципалитета, почти разобрали, когда в помещение вошла Памела Уэтерингтон, чтобы найти подходящего ребенка и взять домой.