Эта история началась несколько месяцев назад. Я хорошо помню тот день. Генри пришел с работы домой раньше обычного. Я возилась на кухне, расставляя посуду для обеда. Мария и маленький Пых играли у себя в комнате.
Добавить в моё избранное
19 мин, 41 сек 10673
Одета кукла была в воздушное розовое платьице с карманом на животе. И что самое удивительное, на кармане золотыми нитками было вышито имя. Имя моей дочери — Мария. Как могла я не купить эту прелесть?
Продавец, все так же мило улыбаясь, упаковал куклу в коробку, повязав ее большим красным бантом.
А потом пришло Рождество с его хлопотами, запахом елки и праздничным обедом.
Нарядно украшенный стол ждал нас в столовой. Маленький Пых сидел за ним на своем стульчике, я поправляла разложенные на столе приборы, а Генри помогал мне. Мария возилась в своей комнате. Она собиралась надеть новое платье и, наверное, вертелась перед зеркалом. Я волновалась, что рождественский гусь остынет.
— Мария! Спускайся, — крикнула я в нетерпении.
Ответом была тишина.
— Несносная девчонка, — пробурчала я. — Из-за нее все остынет.
У мужа было праздничное настроение.
— Ну что ты. Дай девочке покрасоваться перед зеркалом.
Но вскоре и ему надоело ждать. Тем более что гусь удался на славу. По комнате летал умопомрачительный запах.
— Мария! — крикнул Генри.
Дочь даже не откликнулась. Так не хотелось злиться в этот день, хотелось быть доброй и снисходительной. Но всему есть свой предел, и я, набрав в легкие побольше воздуха, крикнула:
— Мария! Если через минуту не спустишься, начинаем без тебя.
Наконец Мария появилась.
Я до мельчайших подробностей помню этот момент. Дочь в голубом платье, белых чулочках и в тон платью туфельках была похожа на маленькую принцессу. Светлые волосики распущены по плечам. Я разрешила ей в праздник не заплетать косу. Мария посыпала голову золотыми блестками, и при свете ярких ламп они сверкали. В руках девочка держала куклу, мой подарок, которую нашла сегодня утром под елкой. Как и обещал продавец, кукла очень понравилась Марии, и она весь день не выпускала ее из рук. Даже не дала поиграть Маленькому Пыху, который тянул свои ручонки к новой игрушке.
Мария, хотя и маленькая, но все-таки женщина, почувствовала, что мы восхищены ее видом. Она посмотрела в зеркало, висящее над камином за нашими спинами, чтобы убедиться еще раз в своей красоте.
И вдруг до этого счастливое лицо дочери исказилось гримасой ужаса, глаза расширились, и она закричала. Такого крика я не слышала никогда в жизни. Мы с мужем бросились к ней.
Мария выронила куклу и осела на ступеньки лестницы. Наступила тишина. Только звук падающей по ступенькам куклы нарушал ее.
Генри первым подбежал к Марии и подхватил ее. Безжизненное тело повисло на его руках.
— Доченька, доченька, что с тобой? — тормошил ее Генри.
Я подбежала к ним, но увидела только бессмысленный взгляд Марии.
Маленький Пых заплакал, но мы даже не обратили на него внимания.
Генри бережно отнес девочку в кроватку. Мария по-прежнему не подавала признаков жизни. Печать ужаса не сходила с ее лица.
Я была в панике, но, сохранивший способность соображать, Генри позвонил врачу, который, несмотря на праздничный день, не отказал нам в просьбе осмотреть девочку. Он сказал, что у нее шок, поинтересовался о его причине. Мы с мужем ничего вразумительного ответить не смогли. Не знаю, что подумал о нас доктор, да в тот момент мне было абсолютно все равно, сделал укол, выписал лекарство и пообещал зайти завтра с утра.
После укола Мария уснула. Девочка успокоилась, лицо ее разгладилось. Я поверила, что все будет хорошо. Генри занимался Маленьким Пыхом, который все время рвался в комнату Марии, но мы не разрешили ему заходить, чтобы не побеспокоить сон дочери. Генри принес уроненную куклу и усадил на комод напротив кроватки.
Ночь прошла спокойно, Мария проспала до самого утра. Я с надеждой ждала ее пробуждения, чтобы узнать о причине ее испуга.
Но утро не принесло ответа на мой вопрос. Мария ничего не помнила о случившемся. А я не хотела беспокоить ее своими вопросами. Дочь снова была весела и подвижна. А большего мне и не требовалось.
Генри ушел на работу, а мы с детьми решили смотреть по телевизору детские передачи. Хотя наш просмотр не был слишком удачным. Мы шалили и баловались.
Доктор, появившийся у нас к обеду, осмотрел Марию и остался доволен ее видом. Никаких последствий после вчерашнего шока у девочки не было.
Перед уходом он еще раз поинтересовался причиной испуга девочки. Но я опять не смогла ему ничего объяснить.
Я думала, что кошмар вчерашнего дня закончился навсегда. Как же я ошибалась. Это было только началом.
Ночью нас разбудил крик Марии. Мы с Генри бросились в комнату дочери и нашли ее сидящей на кровати с натянутым на голову одеялом. Я прижала девочку к себе, чувствуя дрожание ее маленького тела. Я гладила по худеньким плечикам и слушала невнятное бормотание:
— Кукла. Кукла. Она смотрит.
Продавец, все так же мило улыбаясь, упаковал куклу в коробку, повязав ее большим красным бантом.
А потом пришло Рождество с его хлопотами, запахом елки и праздничным обедом.
Нарядно украшенный стол ждал нас в столовой. Маленький Пых сидел за ним на своем стульчике, я поправляла разложенные на столе приборы, а Генри помогал мне. Мария возилась в своей комнате. Она собиралась надеть новое платье и, наверное, вертелась перед зеркалом. Я волновалась, что рождественский гусь остынет.
— Мария! Спускайся, — крикнула я в нетерпении.
Ответом была тишина.
— Несносная девчонка, — пробурчала я. — Из-за нее все остынет.
У мужа было праздничное настроение.
— Ну что ты. Дай девочке покрасоваться перед зеркалом.
Но вскоре и ему надоело ждать. Тем более что гусь удался на славу. По комнате летал умопомрачительный запах.
— Мария! — крикнул Генри.
Дочь даже не откликнулась. Так не хотелось злиться в этот день, хотелось быть доброй и снисходительной. Но всему есть свой предел, и я, набрав в легкие побольше воздуха, крикнула:
— Мария! Если через минуту не спустишься, начинаем без тебя.
Наконец Мария появилась.
Я до мельчайших подробностей помню этот момент. Дочь в голубом платье, белых чулочках и в тон платью туфельках была похожа на маленькую принцессу. Светлые волосики распущены по плечам. Я разрешила ей в праздник не заплетать косу. Мария посыпала голову золотыми блестками, и при свете ярких ламп они сверкали. В руках девочка держала куклу, мой подарок, которую нашла сегодня утром под елкой. Как и обещал продавец, кукла очень понравилась Марии, и она весь день не выпускала ее из рук. Даже не дала поиграть Маленькому Пыху, который тянул свои ручонки к новой игрушке.
Мария, хотя и маленькая, но все-таки женщина, почувствовала, что мы восхищены ее видом. Она посмотрела в зеркало, висящее над камином за нашими спинами, чтобы убедиться еще раз в своей красоте.
И вдруг до этого счастливое лицо дочери исказилось гримасой ужаса, глаза расширились, и она закричала. Такого крика я не слышала никогда в жизни. Мы с мужем бросились к ней.
Мария выронила куклу и осела на ступеньки лестницы. Наступила тишина. Только звук падающей по ступенькам куклы нарушал ее.
Генри первым подбежал к Марии и подхватил ее. Безжизненное тело повисло на его руках.
— Доченька, доченька, что с тобой? — тормошил ее Генри.
Я подбежала к ним, но увидела только бессмысленный взгляд Марии.
Маленький Пых заплакал, но мы даже не обратили на него внимания.
Генри бережно отнес девочку в кроватку. Мария по-прежнему не подавала признаков жизни. Печать ужаса не сходила с ее лица.
Я была в панике, но, сохранивший способность соображать, Генри позвонил врачу, который, несмотря на праздничный день, не отказал нам в просьбе осмотреть девочку. Он сказал, что у нее шок, поинтересовался о его причине. Мы с мужем ничего вразумительного ответить не смогли. Не знаю, что подумал о нас доктор, да в тот момент мне было абсолютно все равно, сделал укол, выписал лекарство и пообещал зайти завтра с утра.
После укола Мария уснула. Девочка успокоилась, лицо ее разгладилось. Я поверила, что все будет хорошо. Генри занимался Маленьким Пыхом, который все время рвался в комнату Марии, но мы не разрешили ему заходить, чтобы не побеспокоить сон дочери. Генри принес уроненную куклу и усадил на комод напротив кроватки.
Ночь прошла спокойно, Мария проспала до самого утра. Я с надеждой ждала ее пробуждения, чтобы узнать о причине ее испуга.
Но утро не принесло ответа на мой вопрос. Мария ничего не помнила о случившемся. А я не хотела беспокоить ее своими вопросами. Дочь снова была весела и подвижна. А большего мне и не требовалось.
Генри ушел на работу, а мы с детьми решили смотреть по телевизору детские передачи. Хотя наш просмотр не был слишком удачным. Мы шалили и баловались.
Доктор, появившийся у нас к обеду, осмотрел Марию и остался доволен ее видом. Никаких последствий после вчерашнего шока у девочки не было.
Перед уходом он еще раз поинтересовался причиной испуга девочки. Но я опять не смогла ему ничего объяснить.
Я думала, что кошмар вчерашнего дня закончился навсегда. Как же я ошибалась. Это было только началом.
Ночью нас разбудил крик Марии. Мы с Генри бросились в комнату дочери и нашли ее сидящей на кровати с натянутым на голову одеялом. Я прижала девочку к себе, чувствуя дрожание ее маленького тела. Я гладила по худеньким плечикам и слушала невнятное бормотание:
— Кукла. Кукла. Она смотрит.
