Не знаю, увидит ли кто-нибудь эти мои записки, прикоснется ли рука любознательного потомка к потемневшим от времени клочкам бумаги, где я, как смог, попытался поведать ужасную историю последнего отпуска моей жизни.
Добавить в моё избранное
19 мин, 59 сек 6780
Луч света пробивается через узкое окно моей темницы. Наступает утро, свечу можно задуть. Хорошо, что здесь нет проблем со свечами: я привык в последнее время бодрствовать по ночам. Солнечный свет, щебет утренних птиц — все это слишком напоминает мне мою жизнь. Прошедшую жизнь. Жизнь, которой меня лишили мои собственные глупость и безрассудство. Да что уж теперь об этом… Мир дня и света, навсегда потерян для меня, и незачем о нем вспоминать. Но долг обязывает меня предостеречь тех, кто еще живет в том мире, чтобы они не повторяли моих ошибок.
Все началось тем роковым вечером, когда я, вернувшись с работы, распечатал банку пива и бросился на диван перед телевизором.
С начала недели мне не давал покоя один трудный, хоть и приятный вопрос: до отпуска оставалось всего ничего, а я до сих пор так и не решил, где я его проведу. Испания или Египет, куда ездят почти все мои коллеги — настолько пошло, что даже не хочется об этом думать. К тому же, я совершенно не выношу жару. К тому же на тамошних курортах в каждом приезжем видят свихнувшегося миллионера, а все эти «all inclusive», что пишут жулики от турбизнеса в своих проспектах — полное вранье.
Нет, я не жадный, и деньги у меня есть, но я не могу швырять их на ветер каждый год, только ради того, чтоб доказать коллегам и друзьям, что я их ничем не хуже. На самом деле, это и не нужно. Один мой знакомый провел отпуск в палаточном лагере пацифистов. Это всего в двух десятках километров от его дома, там он почти ничего не потратил, загорел, прекрасно провел время, привез массу фотографий и потрясающих историй, обзавелся полезными знакомствами. А главное — прослыл оригиналом, его все уважают и тайно завидуют, даже шеф, который ездит два раза в год на Гавайи.
По телевизору показывали сюжет о старом заброшенном замке в окрестностях нашего города. Какая-то легенда, какая-то тайна. Репортерша хмурилась и говорила о древнем проклятье, о таинственных огнях, тенях, ночами блуждающих в слепых глазницах окон, о людях, ушедших в замок и не вернувшихся назад.
Камера отвернулась от остроконечного готического силуэта, видневшегося за деревьями, и на экране появился двухэтажный дом под черепичной крышей.
Скажите, оправдывает ли себя ваша гостиница? — с сочувствием спросила репортерша у невысокого лысоватого человека, стоявшего рядом с ней. Внизу экрана появилась надпись: «Бартоломеус Гмейнедер, владелец гостиницы «У могилы».
Конечно, это не самый выгодный бизнес, — ответил господин Гмейнедер, — но я его ни на что другое не променяю. Моя семья владеет этой гостиницей с незапамятных времен. Мои предки принимали здесь постояльцев еще когда над этими местами не висело так называемое проклятье. Тогда в замке жили веселые и гостеприимные люди, гостиница процветала, — Гмейнедер вздохнул. — Теперь все изменилось. Конечно, кому придет в голову проводить отпуск здесь, вдали от цивилизации, среди нетронутых лесов и болот. Люди в наше время слишком привыкли к комфорту. А мы можем предложить только тишину, романтику и покой, пение птиц, журчание ручья, натуральное пиво, которое я сам варю по четырехсотлетнему семейному рецепту, исключительно низкие цены и незабываемые воспоминания. Надо быть немного сумасшедшим, чтоб предпочесть отдых в нашей гостинице сезонным предложениям, которыми сейчас увешаны витрины туристических агентств. Впрочем, сезонные предложения есть и у нас.
Сюжет закончился, я проглотил остатки пива и бросился к телефонной книге. Номер гостиницы я нашел быстро, дозвонился не сразу, и знакомый мне по телерепортажу голос сообщил, что в гостинице есть свободный номер с душем и телевизором, он будет мне стоить всего сорок евро в день, включая завтрак, причем со второй недели мне будет сделана пятипроцентная скидка.
Я достал из холодильника еще банку, щелкнул закрывашкой и ощутил всем телом, как вместе с холодным пивом мой организм наполняется светлым и бодрящим счастьем и наслаждением.
Я сам происхожу из старинного рыцарского рода. Некогда мои предки сражались под знаменами великих королей древности, что принесло им много достоинства, но мало достояния. А что и осталось, успешно пустили по ветру их потомки. Мне осталась только фамилия, которой я не сильно бравирую, но при случае всегда напоминаю друзьям и сослуживцам, что в моих жилах течет кровь древних воинов. И коллеги порой отпускают глупые шутки на эту тему.
Что ж, кому, как ни мне уместно провести отпуск в таком экзотическом месте, причем за совершенно символическую плату? И за дорогу платить почти ничего не надо: тут ехать-то часа два. В гостинице наверняка можно купить открыток и брошюр с леденящими душу историями, которые можно будет рассказывать за кружкой. Кой что и сам наверняка наслушаюсь от местных жителей, а что-то и сочиню — голова-то у меня работает. Друзья будут качать головой и говорить, что никогда не сунулись бы в такое странное место, а я скажу им: «Вот этим я от вас и отличаюсь». Не пристало потомку бесстрашных рыцарей пугаться каких-то дурацких проклятий.
Все началось тем роковым вечером, когда я, вернувшись с работы, распечатал банку пива и бросился на диван перед телевизором.
С начала недели мне не давал покоя один трудный, хоть и приятный вопрос: до отпуска оставалось всего ничего, а я до сих пор так и не решил, где я его проведу. Испания или Египет, куда ездят почти все мои коллеги — настолько пошло, что даже не хочется об этом думать. К тому же, я совершенно не выношу жару. К тому же на тамошних курортах в каждом приезжем видят свихнувшегося миллионера, а все эти «all inclusive», что пишут жулики от турбизнеса в своих проспектах — полное вранье.
Нет, я не жадный, и деньги у меня есть, но я не могу швырять их на ветер каждый год, только ради того, чтоб доказать коллегам и друзьям, что я их ничем не хуже. На самом деле, это и не нужно. Один мой знакомый провел отпуск в палаточном лагере пацифистов. Это всего в двух десятках километров от его дома, там он почти ничего не потратил, загорел, прекрасно провел время, привез массу фотографий и потрясающих историй, обзавелся полезными знакомствами. А главное — прослыл оригиналом, его все уважают и тайно завидуют, даже шеф, который ездит два раза в год на Гавайи.
По телевизору показывали сюжет о старом заброшенном замке в окрестностях нашего города. Какая-то легенда, какая-то тайна. Репортерша хмурилась и говорила о древнем проклятье, о таинственных огнях, тенях, ночами блуждающих в слепых глазницах окон, о людях, ушедших в замок и не вернувшихся назад.
Камера отвернулась от остроконечного готического силуэта, видневшегося за деревьями, и на экране появился двухэтажный дом под черепичной крышей.
Скажите, оправдывает ли себя ваша гостиница? — с сочувствием спросила репортерша у невысокого лысоватого человека, стоявшего рядом с ней. Внизу экрана появилась надпись: «Бартоломеус Гмейнедер, владелец гостиницы «У могилы».
Конечно, это не самый выгодный бизнес, — ответил господин Гмейнедер, — но я его ни на что другое не променяю. Моя семья владеет этой гостиницей с незапамятных времен. Мои предки принимали здесь постояльцев еще когда над этими местами не висело так называемое проклятье. Тогда в замке жили веселые и гостеприимные люди, гостиница процветала, — Гмейнедер вздохнул. — Теперь все изменилось. Конечно, кому придет в голову проводить отпуск здесь, вдали от цивилизации, среди нетронутых лесов и болот. Люди в наше время слишком привыкли к комфорту. А мы можем предложить только тишину, романтику и покой, пение птиц, журчание ручья, натуральное пиво, которое я сам варю по четырехсотлетнему семейному рецепту, исключительно низкие цены и незабываемые воспоминания. Надо быть немного сумасшедшим, чтоб предпочесть отдых в нашей гостинице сезонным предложениям, которыми сейчас увешаны витрины туристических агентств. Впрочем, сезонные предложения есть и у нас.
Сюжет закончился, я проглотил остатки пива и бросился к телефонной книге. Номер гостиницы я нашел быстро, дозвонился не сразу, и знакомый мне по телерепортажу голос сообщил, что в гостинице есть свободный номер с душем и телевизором, он будет мне стоить всего сорок евро в день, включая завтрак, причем со второй недели мне будет сделана пятипроцентная скидка.
Я достал из холодильника еще банку, щелкнул закрывашкой и ощутил всем телом, как вместе с холодным пивом мой организм наполняется светлым и бодрящим счастьем и наслаждением.
Я сам происхожу из старинного рыцарского рода. Некогда мои предки сражались под знаменами великих королей древности, что принесло им много достоинства, но мало достояния. А что и осталось, успешно пустили по ветру их потомки. Мне осталась только фамилия, которой я не сильно бравирую, но при случае всегда напоминаю друзьям и сослуживцам, что в моих жилах течет кровь древних воинов. И коллеги порой отпускают глупые шутки на эту тему.
Что ж, кому, как ни мне уместно провести отпуск в таком экзотическом месте, причем за совершенно символическую плату? И за дорогу платить почти ничего не надо: тут ехать-то часа два. В гостинице наверняка можно купить открыток и брошюр с леденящими душу историями, которые можно будет рассказывать за кружкой. Кой что и сам наверняка наслушаюсь от местных жителей, а что-то и сочиню — голова-то у меня работает. Друзья будут качать головой и говорить, что никогда не сунулись бы в такое странное место, а я скажу им: «Вот этим я от вас и отличаюсь». Не пристало потомку бесстрашных рыцарей пугаться каких-то дурацких проклятий.
