CreepyPasta

Нереида из созвездия Рыб

Вслед за физическим здоровьем вернулся пусть не душевный покой, но осознание, что жизнь не кончилась. И, если так будет угодно Богу и судьбе, то Павлуша вернется к ней. Или она его вернет. Но для этого надо быть сильной. И жить, выстроив все так, чтобы добиться этого.

В моржевание Павла Семеновича втянула супруга. Ее высот — что в спорте, что в бизнесе Никину достичь так и не удалось. В их совместной фирме он остался «замом», причем не самым важным. Так, по хозяйственным и прочим не столь значимым делам. И в холодовом закаливании тоже не преуспел. Если жена ездила то на чемпионаты мира, то на преодоление очередного пролива — Кольского, Беринга или Ла-Манша, то Павел удовлетворялся недолгими заплывами. Зато такими, в которых восприятие происходящего находится на грани реального. Где-то близко к состоянию, когда, по замысловатым словам писавшего о моржах журналиста, «погружаешься в самые иррационально-метафизические аспекты собственного существования и его связи со Вселенной».

К примеру, по Енисею в сильные морозы, когда эта могучая сибирская река «парит». Туман стоит сплошной стеной, белесой мглой, скрывающей все и вся: высотные дома на другом берегу, закаменевшие от холода деревья на этом, огромный мост, нависающий над «моржовкой». Если даже просто отходишь на три шага в ледяную воду — теряешь все ориентиры. Любую связь с осточертевшей обыденностью. Кругом словно ватное одеяло, в котором глохнут звуки: и ворчание круглосуточно бодрствующего миллионного города, и звон курантов с находящейся в полукилометре ратуши, и даже рокот машин, проносящихся по близкому мосту. Причем в сорокаградусный мороз замерзает и само течение великой реки. Вода становится неподвижным стылым киселем. В котором невозможно понять, в какой стороне исток, где устье, куда плывешь. То ли уже на середину реки выгребаешь, то ли вдоль берега дрейфуешь.

В такую погоду «моржевать» не рекомендуется. В крайнем случае на берегу надо оставлять «страхующего», обладающего зычным голосом или милицейским свистком. А еще лучше, и парой спасжилетов. Но кто и когда у нас соблюдает установленные правила?

Никин, осторожно ступая по смерзшимся камням, по пояс зашел в Енисей. Прислушиваясь к себе, присел так, что вода коснулась губ. Привстал. Торс, руки и шея тут же стали покрываться корочкой льда. Но сердце не засбоило. А застучало ровнее и мощнее, разгоняя кровь по атакуемому холодом телу. Значит, можно и поплавать. По такой стуже и туману — лучше недолго и не теряя на реке ориентацию. Грузная фигура мужчины скрылась в опустившемся к поверхности облаке.

Тогда, четверть века назад, она пообещала Павлу, что никого другого в ее жизни больше не будет. Так оно и случилось. Долго Марьюшка ждала Павлушу. До полудня — на берегу. И потом еще долгие годы. Он за это время успел жениться и развестись. Разжиться небольшим бизнесом, квартирой и машиной. И пропить все, что имел. Опуститься до белой горячки, грозящей перейти в инвалидность. Тогда-то она к нему и приехала. Вроде бы для того, чтобы отдать забытые десяток лет назад у реки джинсы и рубашку. А на самом деле — чтобы спасти его. И самой спастись от гибельной тоски, что стала ее неизбывной спутницей на том дальнем берегу. Потому что они были созданы друг для друга, и для никого более. Несмотря ни на что. Собственные ошибки либо удары судьбы. Взаимное непонимание или обиды. Горести, болезни, богатство или нищету. Быть вместе, пока не разлучит смерть.

— А что дальше? Вот, если я умру первым? — как-то спросил Павел.

— Я в тот же день стану большой рыбой, — подумав, ответила Мария. — и уплыву в океан.

Эстафету начали утром при плюсовой температуре, синем небе и очень ярком солнце. Но к ночи над Балтикой закрутился снежный буран, накрывший последнюю часть пути к финскому берегу. Темную громаду базового судна скрывали огромные волны и круговерть падающих, словно умирающие звезды, и медленно тонущих белых хлопьев.

Мария махнула рукой врачу, вглядывающемуся в нее с сопровождающей шлюпки. Вытолкнулась, чтобы не захлебнуться соленой тяжелой невкусной водой, звонко крикнула: — Нормально, еще с четверть часа мои!

— А может, таки смену? А то даже мы тут что-то задубели… — даже не голос, а хрип с лодки.

И почти сразу: — Слушай, Мария Петровна, че то больше уже не можем, терпеть сил никаких нет… Давай мы быстренько до корабля, сменимся, а ты пока плыви!

— Вы с ума не сошли? Одну меня бросать?

— Да тут же рядом! Пара минут туда и назад! Тем более снегопад кончился, небо расчистилось, и тебя на воде хорошо видно! Мы быстренько!

Приняв ошеломленное молчание за согласие, запустили мотор и унеслись.

И осталась Мария одна-одинешенка в море, темном и холодном, как космос. Ни берегов не видно, ни корабля. Только метровые волны и огромные, сияющие запредельно ярким светом звезды. Да их отражения в антрацитово-черной, словно опрокинувшееся небо, воде…

Боль шарахнула, как электрический разряд, пронзила сердце ржавой арматуриной.
Страница
2 из 3
Меню Добавить

Тысячи страшных историй на реальных событиях

Продолжить