Ночной ловец

— Ведьма! А я ее предупреждал, — прорычал мужчина, — опиши, что за обряд она провела.

— Я точно не помню, у нее была книга Кали… — его ладонь накрыла мои губы.

— Дальше, — мягко попросил он.

— Из нее выпал лист, а потом он прожег ей грудь, оставив после себя какие-то надписи и татуировку в виде кинжала меж грудей, им она меня и убила… — я опустила глаза и запахнула куртку.

— Вот как… глупая, глупая ведьма, создала «прощающее сердце», — усмехнулся ловец.

— Что это значит, — бесцветным голосом спросила я.

— На тебя объявит охоту вся нечисть это мира, и не успокоится до тех пор пока не получит твое сердце вместе с прощением, — жестко отчеканил он, нависая надо мной.

— Чушь, — отрезала я, отворачиваясь от него.

— Как скажешь, — вкрадчиво зашептал он, — призраки первыми почувствовали его, но им что-то помешало, иначе бы они не спрашивали твоего согласия.

— Бред, — я зашагала от него прочь.

Ловец пошел следом.

— Куда ты идешь?

— Домой, — буркнула я.

— Ты что меня не слышала?! — взорвался он, — они тебя из-под земли достанут!

— А тебе что оттого? Подохну не жалко, я уже мертва, мое сердце не бьется, — бросила я ему.

— Оно бьется, только на другой частоте, теперь его слышат твои враги, — на его слова я лишь тяжело вздохнула.

— Отстань, будь добр, — попросила я.

— Да брось, идем со мной, я смогу защитить тебя, — серьезно предложил ловец, поймал мою ладонь и остановил.

— Отстань, мне ничего не нужно, — вспылила я, зло уставившись на него, — отвали, слышишь! — сорвалась на крик, — Все Вы, оставьте меня в покое, достали!

И бегом бросилась прочь, с каждым метром ускоряясь. А мне вдогонку летели его слова:

— Ты не сможешь одна, они выпьют тебя, заберут душу, — я замотала головой, смахивая злые слезы.

— Никто мне не нужен, — шептала я, — никто…

Неожиданно передо мной выросла преграда, в которую я врезалась на полной скорости. Инерция оттолкнула меня обратно, я шлепнулась на колени, заревев в голос.

Ловец присел напротив меня, ласково провел рукой по щеке, стирая дорожки слез. Но сейчас я была слишком зла и растеряна, чтобы оценить его жест.

— Убирайся, — тихо прошептала я, уронив лицо в ладони.

Он ушел.

Я осторожно поднялась с асфальта и, покачиваясь от усталости, побрела домой.