Майор Ромителли стоял посреди комнаты и ожесточенно чесал правое запястье. Опять какую-то заразу подхватил, черт бы их всех побрал! А ведь сам не раз предупреждал: «Не суйтесь в город, остолопы, никуда он от вас не денется. Главное теперь — ждать». И вот самому перепало…
Добавить в моё избранное
8 мин, 5 сек 8308
Позади майора — на шершавой бетонной стене — висел план города. Красным маркером на плане были отмечены так называемые «оздоровительные участки», районы, куда сунулся бы лишь полный безумец. Со временем «участки» переползали на новые места, поэтому в углу комнаты валялась гора мятой бумаги.
— А, может, ну его, этот город? Уедем куда-нибудь подальше. На юг. Там тепло… — сержант Горенто всегда мыслил неординарно и высказывал самые неожиданные идеи.
— Горри, мой мальчик! — Полковник полулежал на диване и время от времени с блаженным видом затягивался толстой кубинской сигарой. Это был скромный подарок пленного американца, не так давно почившего с миром при невыясненных обстоятельствах. — Юг, безусловно, хорош. Весьма хорош! Я почти уверен, что он значительно превосходит и север, и запад, и восток. Но, прошу простить мой возраст, речь шла о несколько иных событиях.
Сержант Горенто с глупым видом воззрился на Полковника и снова впал в транс.
— Мда, — Ромителли пощелкал пальцами перед глазами сержанта. — Жаль паренька. В столь юном возрасте побывать в плену… никому бы не пожелал. Хотя…
— Послушай, Ромми, если кто-то узнает, что мы его вытащили, тут уже не сыграет никакой роли ни мой возраст, ни звание. Если они до сих пор играют пусть даже самую малую роль.
— Играют, Полковник, будьте уверены. Иначе нас давным-давно согнали бы с насиженного местечка.
— Местечки насидели — будь здоров, — согласился полковник. — Боюсь, скоро ходить разучимся. И все-таки стыдно порой бывает за позорные прятки, в которые мы вознамерились играть с этими паразитами. А играем уж добрых два года — без праздников и выходных.
Тут Полковник несколько преувеличил, потому что два основных праздника противник отмечал неизменно: Новый Год и девятнадцатое июня.
Также неизменно и незримо он осаждал город. Люди, находясь в данный момент в определенном месте падали замертво, другие — пропадали бесследно или, как стало принято говорить, попадали в плен. Третьи чудом оставались в живых, но встречались они столь редко, что верить в них было делом неблагодарным. Тем не менее, в Полковника верили все, хоть он и относился к последней группе…
Тогда же некие шутники и нарекли подобные места «оздоровительными участками», ибо смерть, как известно, лечит все болезни. Со временем стало ясно: «оздоровительные участки» не стоят на месте, как хотелось бы большинству, а совершают неторопливые прогулки по городу, не поддаваясь при этом известной логике. Разве что логике случайности, хаоса или стохастики.
Любая связь с внешним миром осуществлялась через гонцов, поскольку вся радио-, теле-и прочая аппаратура упрямо забрасывала эфир непрошибаемыми помехами. По правде сказать, никакой связи не было вообще, потому что ни один гонец обратно так и не вернулся, противник никак себя не проявил, а сам внешний мир словно не хотел ни с кем связываться.
— Полковник, — вновь заговорил Ромителли. — Когда подойдут остальные, предлагаю выбраться из этого осточертелого подвала и разведать окрестности.
— Глупый, глупый Ромми, — просипел Полковник. — Окрестности излажены вдоль и поперек. Неужто тебе за счастье выступать мишенью для вероятного противника? Посиди, успокойся, покури сигару.
— Какой же он вероятный, если давно среди нас и губит наших людей? Я скорее назову его противником невероятным и даже имею на то полные основания.
— Их видели, Ромми. Там, у самого леса, где кончается пригород, начинаются сплошные «участки» и свободная земля. Они смотрели вдаль, Ромми, в нашу даль. И одобрительно кивали.
— Вы верите этим слухам, Полковник?
— Верю. Надо же чем-то заниматься старику на закате его жизни. Кроме попыток как можно больше отсрочить закат.
— Нет, — внезапно подал голос Горенто, — он не был виноват и поплатился лишь за то, что оказался американцем. Несчастная, гонимая раса! Когда же алчные завоеватели оставят их в покое?!
Ромителли озабоченно посмотрел на сержанта. Горенто вновь походил на человека, только маленькие глазки взирали на майора подобно мутным стекляшкам. Голова чуть покачивалась из стороны в сторону.
— Он все еще в плену, Ромми. Мозгом, но не телом. Несчастный Счастливчик!
— Воистину несчастный! — воскликнул Ромителли, со скорбью глядя на сержанта. — Да пребудут с ним небеса!
Счастливчики стали появляться полгода спустя после нападения. Это были пропавшие ранее жители города, чудом спасшиеся из плена. Правда, с головой у Счастливчиков порядка не наблюдалось — впадение в транс, постоянные вылазки в город, алогичное поведение. Транс и алогичное поведение замечательно дополняли друг друга и шли всегда в паре. Сперва бредовые речи экс-пленников вызывали бурю веселья, но затем стали беспокоить и даже пугать. Иные научились просто не замечать «дурачков». Вылазки в город были вовсе непонятны — людей там давно не водилось, а водились лишь дьявольски живучие и прожорливые крысы, встречающие Счастливчиков с распростертыми объятьями.
— А, может, ну его, этот город? Уедем куда-нибудь подальше. На юг. Там тепло… — сержант Горенто всегда мыслил неординарно и высказывал самые неожиданные идеи.
— Горри, мой мальчик! — Полковник полулежал на диване и время от времени с блаженным видом затягивался толстой кубинской сигарой. Это был скромный подарок пленного американца, не так давно почившего с миром при невыясненных обстоятельствах. — Юг, безусловно, хорош. Весьма хорош! Я почти уверен, что он значительно превосходит и север, и запад, и восток. Но, прошу простить мой возраст, речь шла о несколько иных событиях.
Сержант Горенто с глупым видом воззрился на Полковника и снова впал в транс.
— Мда, — Ромителли пощелкал пальцами перед глазами сержанта. — Жаль паренька. В столь юном возрасте побывать в плену… никому бы не пожелал. Хотя…
— Послушай, Ромми, если кто-то узнает, что мы его вытащили, тут уже не сыграет никакой роли ни мой возраст, ни звание. Если они до сих пор играют пусть даже самую малую роль.
— Играют, Полковник, будьте уверены. Иначе нас давным-давно согнали бы с насиженного местечка.
— Местечки насидели — будь здоров, — согласился полковник. — Боюсь, скоро ходить разучимся. И все-таки стыдно порой бывает за позорные прятки, в которые мы вознамерились играть с этими паразитами. А играем уж добрых два года — без праздников и выходных.
Тут Полковник несколько преувеличил, потому что два основных праздника противник отмечал неизменно: Новый Год и девятнадцатое июня.
Также неизменно и незримо он осаждал город. Люди, находясь в данный момент в определенном месте падали замертво, другие — пропадали бесследно или, как стало принято говорить, попадали в плен. Третьи чудом оставались в живых, но встречались они столь редко, что верить в них было делом неблагодарным. Тем не менее, в Полковника верили все, хоть он и относился к последней группе…
Тогда же некие шутники и нарекли подобные места «оздоровительными участками», ибо смерть, как известно, лечит все болезни. Со временем стало ясно: «оздоровительные участки» не стоят на месте, как хотелось бы большинству, а совершают неторопливые прогулки по городу, не поддаваясь при этом известной логике. Разве что логике случайности, хаоса или стохастики.
Любая связь с внешним миром осуществлялась через гонцов, поскольку вся радио-, теле-и прочая аппаратура упрямо забрасывала эфир непрошибаемыми помехами. По правде сказать, никакой связи не было вообще, потому что ни один гонец обратно так и не вернулся, противник никак себя не проявил, а сам внешний мир словно не хотел ни с кем связываться.
— Полковник, — вновь заговорил Ромителли. — Когда подойдут остальные, предлагаю выбраться из этого осточертелого подвала и разведать окрестности.
— Глупый, глупый Ромми, — просипел Полковник. — Окрестности излажены вдоль и поперек. Неужто тебе за счастье выступать мишенью для вероятного противника? Посиди, успокойся, покури сигару.
— Какой же он вероятный, если давно среди нас и губит наших людей? Я скорее назову его противником невероятным и даже имею на то полные основания.
— Их видели, Ромми. Там, у самого леса, где кончается пригород, начинаются сплошные «участки» и свободная земля. Они смотрели вдаль, Ромми, в нашу даль. И одобрительно кивали.
— Вы верите этим слухам, Полковник?
— Верю. Надо же чем-то заниматься старику на закате его жизни. Кроме попыток как можно больше отсрочить закат.
— Нет, — внезапно подал голос Горенто, — он не был виноват и поплатился лишь за то, что оказался американцем. Несчастная, гонимая раса! Когда же алчные завоеватели оставят их в покое?!
Ромителли озабоченно посмотрел на сержанта. Горенто вновь походил на человека, только маленькие глазки взирали на майора подобно мутным стекляшкам. Голова чуть покачивалась из стороны в сторону.
— Он все еще в плену, Ромми. Мозгом, но не телом. Несчастный Счастливчик!
— Воистину несчастный! — воскликнул Ромителли, со скорбью глядя на сержанта. — Да пребудут с ним небеса!
Счастливчики стали появляться полгода спустя после нападения. Это были пропавшие ранее жители города, чудом спасшиеся из плена. Правда, с головой у Счастливчиков порядка не наблюдалось — впадение в транс, постоянные вылазки в город, алогичное поведение. Транс и алогичное поведение замечательно дополняли друг друга и шли всегда в паре. Сперва бредовые речи экс-пленников вызывали бурю веселья, но затем стали беспокоить и даже пугать. Иные научились просто не замечать «дурачков». Вылазки в город были вовсе непонятны — людей там давно не водилось, а водились лишь дьявольски живучие и прожорливые крысы, встречающие Счастливчиков с распростертыми объятьями.
Страница
1 из 3
1 из 3
