Горло словно перехватило железной цепью, на какую-то секунду Питеру даже послышался ее глухой звон. Он подавился, хотя ощущение быстро ушло, уступая место холодной реальности, что пронизывала тело гораздо более ощутимо, чем иллюзии сна. Питер поморщился от яркого неестественного света вокзального фонаря, почти перегоревшего и теперь изредка мерцающего почти в полной темноте зимней ночи, что делало контраст болезненным…
Добавить в моё избранное
8 мин, 23 сек 10846
В этот предрассветный час, когда морозный ветер сдувал мусор с платформ, людей поблизости уже не было. Похоже, Питер проспал последний экспресс, и перспектива остаться тут до утра его совсем не устраивала — скорее, пугала. Слегка поежившись, он размял затекшие конечности, что отозвалось сильной колющей болью в позвоночнике, заставив Питера сдерживать стон, хотя это было и бессмысленно — вряд ли на ближайшую милю мог бы найтись хотя бы один нормальный человек, способный его услышать. Сон окончательно покинул его сознание, в котором осталась только надежда на случайную удачу в виде теплого ночлега или чего-то еще менее реального в подобной ситуации. Питер встал и уже, было решился уйти с вокзала, но ему помешал звук, из-за которого мужчина просто не смог не обернуться.
ГУДОК
Этот звук был просто спасением, и Питер, улыбнувшись несомненному везению, шагнул к краю платформы, мельком взглянув на часы…
2:37
Густой поток воздуха вкупе с пронизывающим насквозь светом фар — прожекторов обдал высокого прилично одетого сутулого мужчину, с лица которого еще не сошел сон, не теплый, не домашний, но холодный сон на ночной улице. Человек на платформе раздраженно поднял руку, чтобы огородиться от ярких искусственных лучей, но на лице его читалась еще и какая-то хищная радость… Казалось пальцы мужчины описали причудливый полукруг в знак приветствия, но точно сказать было нельзя — слишком темно.
Двери распахнулись перед самым носом, и Питер Гудливинг шагнул навстречу теплу. Как ни странно, в вагоне сидело еще около дюжины человек, тихо уставившихся кто в книгу, а кто просто в пол. Кроме нарастающего шума колес и редких гудков не было слышно ни звука, будто вся жизнь за пределами вагона ускорялась, а в пределах, наоборот, — замерла. Окружение убаюкивало, Питер, мерно пошатываясь, прошел к приглянувшемуся месту напротив пожилого джентльмена с книгой — «Буря», Шекспир, отметил Гудливинг. Сосед был потрепан на вид, однако одет прилично — пиджак и туфли с тупыми носами — человек со вкусом и без финансовых проблем, но давно не появляющийся дома, наверное. Питер отвел глаза от джентльмена, уставив их в зеленый клеенчатый пол, покрытый частыми трещинками, словно шрамами на теле какого-то инопланетного существа. Стук колес клонил в сон…
РАЗ — ДВА — ТРИ! РАЗ — ДВА — ТРИ…
Глаза смыкались, тело, словно проваливалось в беспросветную тьму, конечности расслаблялись, пока внезапный шум не возвращал уставшего за долгое время мужчину…
Когда Питер открыл глаза, то первое, что он увидел, был белый потолок вагона, запачканный от времени чем-то темным и неприятным. Опустив голову, он увидел соседа с книгой, все такого же ненатурального, как при первом взгляде. На лице пожилого джентльмена в пиджаке словно застыла маска, гримаса безразличия и отсутствия, глаза, вперенные в объемный томик. Ни звука, ни единого звука не исторглось из загадочного до странности соседа. Сам не зная почему, Питер взглянул на часы…
2.37
… время остановилось, наверное, сломались часы — села батарейка, решил он. Так часто бывает, и ничего особенного в этом нет. Глаза машинально двинулись по вагону: слишком спокойные люди вокруг, все, кроме одного. Совсем молодой парень, сидящий к Питеру лицом, истошно смеялся, неестественно, с надрывом. Гудливингу это показалось просто глупо, и он отвернулся, на этот раз, выглянув в окно, ожидая увидеть проносящийся с безумной скоростью пейзаж.
НИЧЕГО!
Панорама просто отсутствовала, как в самых страшных снах ребенка с неокрепшей психикой. Ни городов, ни домов, ни людей, деревьев, да хоть чего-то! Питер моргнул, надеясь, что это и был сон — тщетно. Картина оставалась все той же. Это был просто черный холст с серыми пятнами на нем, холст, двигающийся по мере движения экспресса, ведущего уже в никуда… Питер вскочил, буквально ошарашенный увиденным. Сначала он обратился к прилично одетому мужчине с книгой:
— Эмм… Сээр? — нет ответа, — Вы меня слышите? Сэр? — это уже звучало глупо, ведь никто не обращал на него внимания, маска джентльмена сохраняла свою жестокую непоколебимость, а события начали протекать с дешевостью пародийной комедии. Только закричав, Питер понял, что голос раздается не за пределами его тела, нет! в его голове и нигде больше! Это уже походило на безумие, его крик буквально разрывал на куски его мозг, но никто его не слышал. Трясясь от страха, мужчина начал воспроизводить последние события этой ночи, которой, судя по пейзажу за окном, не будет конца. Смех подростка так же звучал только в голове Питера, слова пропали…
КАК ТОЛЬКО ОН СЕЛ В ПОЕЗД
… этого не может быть, это все не по-настоящему!
Но все же это была реальность, вырваться из которой он не мог. Последнее, что оставалось делать — понять, что здесь твориться.
ЧАСЫ ОСТАНОВИЛИСЬ НЕ ПРОСТО ТАК
Не обращая внимания на режущую боль в голове, Питер вытянул руку и сильно схватил мужчину с книгой за подбородок, чтобы повернуть его неестественное лицо к себе.
ГУДОК
Этот звук был просто спасением, и Питер, улыбнувшись несомненному везению, шагнул к краю платформы, мельком взглянув на часы…
2:37
Густой поток воздуха вкупе с пронизывающим насквозь светом фар — прожекторов обдал высокого прилично одетого сутулого мужчину, с лица которого еще не сошел сон, не теплый, не домашний, но холодный сон на ночной улице. Человек на платформе раздраженно поднял руку, чтобы огородиться от ярких искусственных лучей, но на лице его читалась еще и какая-то хищная радость… Казалось пальцы мужчины описали причудливый полукруг в знак приветствия, но точно сказать было нельзя — слишком темно.
Двери распахнулись перед самым носом, и Питер Гудливинг шагнул навстречу теплу. Как ни странно, в вагоне сидело еще около дюжины человек, тихо уставившихся кто в книгу, а кто просто в пол. Кроме нарастающего шума колес и редких гудков не было слышно ни звука, будто вся жизнь за пределами вагона ускорялась, а в пределах, наоборот, — замерла. Окружение убаюкивало, Питер, мерно пошатываясь, прошел к приглянувшемуся месту напротив пожилого джентльмена с книгой — «Буря», Шекспир, отметил Гудливинг. Сосед был потрепан на вид, однако одет прилично — пиджак и туфли с тупыми носами — человек со вкусом и без финансовых проблем, но давно не появляющийся дома, наверное. Питер отвел глаза от джентльмена, уставив их в зеленый клеенчатый пол, покрытый частыми трещинками, словно шрамами на теле какого-то инопланетного существа. Стук колес клонил в сон…
РАЗ — ДВА — ТРИ! РАЗ — ДВА — ТРИ…
Глаза смыкались, тело, словно проваливалось в беспросветную тьму, конечности расслаблялись, пока внезапный шум не возвращал уставшего за долгое время мужчину…
Когда Питер открыл глаза, то первое, что он увидел, был белый потолок вагона, запачканный от времени чем-то темным и неприятным. Опустив голову, он увидел соседа с книгой, все такого же ненатурального, как при первом взгляде. На лице пожилого джентльмена в пиджаке словно застыла маска, гримаса безразличия и отсутствия, глаза, вперенные в объемный томик. Ни звука, ни единого звука не исторглось из загадочного до странности соседа. Сам не зная почему, Питер взглянул на часы…
2.37
… время остановилось, наверное, сломались часы — села батарейка, решил он. Так часто бывает, и ничего особенного в этом нет. Глаза машинально двинулись по вагону: слишком спокойные люди вокруг, все, кроме одного. Совсем молодой парень, сидящий к Питеру лицом, истошно смеялся, неестественно, с надрывом. Гудливингу это показалось просто глупо, и он отвернулся, на этот раз, выглянув в окно, ожидая увидеть проносящийся с безумной скоростью пейзаж.
НИЧЕГО!
Панорама просто отсутствовала, как в самых страшных снах ребенка с неокрепшей психикой. Ни городов, ни домов, ни людей, деревьев, да хоть чего-то! Питер моргнул, надеясь, что это и был сон — тщетно. Картина оставалась все той же. Это был просто черный холст с серыми пятнами на нем, холст, двигающийся по мере движения экспресса, ведущего уже в никуда… Питер вскочил, буквально ошарашенный увиденным. Сначала он обратился к прилично одетому мужчине с книгой:
— Эмм… Сээр? — нет ответа, — Вы меня слышите? Сэр? — это уже звучало глупо, ведь никто не обращал на него внимания, маска джентльмена сохраняла свою жестокую непоколебимость, а события начали протекать с дешевостью пародийной комедии. Только закричав, Питер понял, что голос раздается не за пределами его тела, нет! в его голове и нигде больше! Это уже походило на безумие, его крик буквально разрывал на куски его мозг, но никто его не слышал. Трясясь от страха, мужчина начал воспроизводить последние события этой ночи, которой, судя по пейзажу за окном, не будет конца. Смех подростка так же звучал только в голове Питера, слова пропали…
КАК ТОЛЬКО ОН СЕЛ В ПОЕЗД
… этого не может быть, это все не по-настоящему!
Но все же это была реальность, вырваться из которой он не мог. Последнее, что оставалось делать — понять, что здесь твориться.
ЧАСЫ ОСТАНОВИЛИСЬ НЕ ПРОСТО ТАК
Не обращая внимания на режущую боль в голове, Питер вытянул руку и сильно схватил мужчину с книгой за подбородок, чтобы повернуть его неестественное лицо к себе.
Страница
1 из 3
1 из 3
