Ожидания Бесконечности

Через мгновение Питера Гудливинга уже выворачивало на пол вагона — он не смог выдержать этого прикосновения: кожа была холодной и словно сделана из резины, он мог поклясться, что отводя руку, оставил в ладони лоскут этой отвратительной ткани, что запузырилась, упав на пол. Прикрывая рот рукой в ожидании нового приступа, Питер взглянул на джентльмена: лицо по-прежнему было лишено эмоций, как будто ничего и не случилось. Единственным отличием являлась тонкая струйка крови, быстро вытекающая из правой части подбородка и спадающая на накрахмаленный воротничок белой рубашки. Глаза словно застыли навеки, устремленные в книгу, невидящие, искусственные. Тем временем к Питеру повернулся тот странный подросток, чьи крики раздавались в голове. До этого момента Гудливинг мог видеть только часть спины парня, но сейчас ему открылась и передняя часть. Картина была просто невыносимая, и Питер схватился за голову, пытаясь удержаться на ногах и одновременно не сойти с ума. Спереди у экстравагантного юноши НИЧЕГО не было, он был словно пейзаж за окном… Все это крутилось в мозгу Питера Гудливинга до того момента, пока собственный сдавленный крик отчаяния и боли не пробудил его…

В первое мгновение казалось, что он так и не вздохнет — грудь была полна чего-то плотного, но воздуха не было. После оказалось, что это всего лишь ощущение, словно побочный эффект от внезапного пробуждения. Сна Питер не помнил, как и бывает обычно, но знал, что выдался он неприятный. На ум сразу пришло несколько его вариантов, но восстановить сон так и не удалось. Свет вокзальной лампы болезненно бил в глаза, на платформе валялся мусор: бутылки от «пепси-колы» и «Будвайзера», раздавленные окурки и кое-где пачки из-под арахиса.

Началось все с того, что Питер Гудливинг уснул на привокзальной скамье, дожидаясь последнего рейса, который должен был доставить его домой. Экспресс ушел уже давно, и теперь станция была уже закрыта, персонал распущен, и единственным свидетельством «жизни» остался вот этот фонарь, неприятно слепящий глаза. Питер совсем не хотел оставаться здесь до утра, хотя другого выхода не оставалось. Он устало посмотрел на наручные часы…

2.35

… что-то пронеслось у него в голове, словно сознание выхватило часть сна, часть сна, ничего не значащую для самого Питера.

ЕЩЕ ДВЕ МИНУТЫ…

Совсем одинокий на пустынном перроне, мужчина побрел к выходу с вокзала. Бетон под ногами отдавался мокрым гулом — недавно прошел дождь, и сырые потеки на платформе еще не успели подсохнуть. Только нарастающий гул заставил Питера обернуться — поезд, подходящий к ближайшим путям, поезд, которого не было в расписании, слишком поздний, хотя люди внутри не были похожи на перевозимых рабочих или на кого-то в этом роде. Несомненная удача! Через какую-то минуту вся эта ночная история будет позади…

Глубокая ночь, беспроглядная мгла уже давно успела покрыть собой безлюдные просторы. Спокойствие, бесшумное, почти звенящие, полная тишина… Горожане спят и видят сны, кто-то приятные, кто-то — не очень. Спит все вокруг. Звезд нет, и это навевает еще большего спокойствия, тучи закрыли небо, но и их не видно. Через несколько часов покажется солнце, но пока миром правит тьма. Звуки словно пропали, их будто стерли. Ни одно животное в этот час не осмелится подать голос или пробежать, всколыхнув пожухлую осенью траву, неприкрытую ранним снегом. Все замерло.

Тишину, словно гром, разрывает гудящий рев, заставляя проснуться все вокруг. В свете прожекторов — фар мир словно пробуждается, но не как при свете дня, пробуждение как будто мертвое, уж точно не живое. Птицы срываются с ветвей, оглушенные и напуганные. Прокладывая путь сквозь ночную безмятежность навстречу тьме, мчится многотонный поезд. Куда? Ответ знает лишь машинист…

В вагоне было тепло и пахло чем-то приятным, почти приторным. Редкие пассажиры спали или переговаривались между собой монотонным шепотом, редко посмеиваясь, чтобы показать непринужденность беседы. Питер сел на свободное место (а таковых было довольно много — не то, что в час пик) и прикрыл глаза…

БУРЯ

… ночь и усталость вновь взяла над ним верх…

Где-то вдалеке был слышен мерный стук колес. Звук нарастал, пока Питер Гудливинг не открыл глаза. С этого момента стало понятно, что звук был совсем рядом и ни на секунду не покидал мужчину, пока тот спал. Питер поднял глаза и увидел знакомую картину — пожилой мужчина с книгой английского драматурга.

«БУРЯ», ШЕКСПИР

Ситуация начала выходить из под контроля то ли наяву, то ли в голове Питера. Быть может, это происходило сразу везде. Реальность словно трещала пополам, открывая другое измерение, полное своих уродов и галлюцинаций. Собственный голос стал неподвластным мужчине, очнувшемуся в столь абсурдном мире. Он кричал, не зная причины. Они все были тут: пожилой интеллигент с книгой, молодой парень, похожий на часть полигональной текстуры и другие монстры, от вида которых кружилась голова.