Он сильно ушиб ногу, пробираясь темными задними дворами между домов. Он не ошибся — как и раньше никогда не ошибался. Прежде, чем городок охватит пламя, ему надо кое-что успеть сделать…
Добавить в моё избранное
22 мин, 8 сек 3898
Проникнуть в город через кордоны оказалось неожиданно сложно, а когда он увидел чумных докторов, чинно шествующих по дороге туда и обратно, услышал скрип тележных колес и раздраженное пофыркивание огромных битюгов, вывозящих трупы, кучами сваленные в телеги, стало ясно — это не просто легкая вспышка чумы, это настоящий удар и отреагировали на него власти, к чести их сказать, очень быстро.
Ему не хотелось показывать свои бумаги, он был тут, вроде бы как, и по службе (впрочем, когда он на ней не был?), но одновременно с этим, выбор маршрута его мог бы показаться странным. Казалось бы, кому какое дело, куда держит путь труженик Священного трибунала, ему везде дорога, но. Было одно «но». Надзора за ними никто особенно и не скрывал, кипы отчетов служителей Священной Инквизиции о своих действиях просто заваливали хранилища. А потому такая резкая смена пути, почти под прямым углом к его основной тропе, по которой он должен был прийти в другой совершенно город, где его, если ее еще не сожгли своим судом, местные, ждала ведьма. На ведьму ему было наплевать, наверняка или оговор, или доморощенная бедолага, вовремя не сунувшая денег или не задравшая подол. Своего представительства в том городке Трибунал не держал, а потому и был туда командирован он, Диего де Кармона, секретарь разъездного судилища, сыщик, дознаватель, а при нужде и разведчик, и шпион, и убийца, впрочем, ему его убийства отпускали быстро.
Зеленые плащи, что он увидел у кордона, рядом с прославленными лежебокам из ополчения, поразили его. Ого! Он ошибся. Это не были ополченцы. Это был, судя по одеждам, оружию и манере держаться, регулярный отряд прославленной испанской пехоты.
Хорошенькое дело, если тут уже стоят люди в зеленых плащах, то ему тут быть, вроде бы как, незачем. «Вы что же, сын мой, не доверяете коллегам? Не гордыня ли, часом, вкралась в вашу душу? А может, речь идет уже о куда более сильных искушениях и пороках, а? Говорите, я же ваш духовник!». Да, но натасканный на ложь и нестыковки в исповедях лучше любой гончей короля. Дальше можно попасть и в допросную залу, а дальше… В общем, три раза подумай — и не делай. Срочно придумать повод визита в город, где уже работают его коллеги и испанская пехота, он не мог. Но попасть туда ему все равно было надо.
Крики, донесшиеся со стороны городка (сам он давно свернул в лес, чтобы не маячить на дороге), навели его на мысль. Он видел, как за каким-то бедолагой гнались сразу двое тех, кого величают «чумными докторами». Вылечить, увы, они могли кого-то крайне редко, зато не боялись входить в зараженные местности, не боялись возиться с чумными, умели ставить карантин в обе стороны (ни войти, ни выйти), в общем, умели и знали они действительно, немало и бывали случаи, когда их лечение помогало, хотя, может, просто чудо?
Как бы то ни было, чумные доктора пользовались и хорошими привилегиями, и огромным уважением. Внешний вид их рабочих одежд наводил на мысли о фантасмагоричном их происхождении — длинные, до земли, балахоны с широкими рукавами и капюшонами, трости, которыми они тыкали на осмотре или переворачивая трупы зараженных чумой, перчатки до локти, чесночные головы, на манер орденский цепей, свисавших с их шей, круглые шляпы с тульей, расширяющейся снизу вверх и широкими полями. А главное — масками, ибо лицо каждого из чумных докторов скрывалось под кожаной маской, заходившей и под подбородок, и почти до темени. Для дыхания носы на масках были сделаны длинными, как у аистов, разве что более изогнутыми. В них вкладывались тряпки, смоченные имбирем и чесноком, этими вечными спутниками борцов, а точнее, бойцов против чумы — лицом к лицу. Прорези для глаз делались в маске довольно большими, круглыми и закрывались стеклом. На поясах носили сумки с инструментами и лекарствами, а из-под шляпы, закрывая затылок, щеки и шею доктора, падал холщовый мешок с вырезом для лица — там, где его прикрывала маска.
Доктора тем часом догнали непоседливого болящего, завернули руки за спину и чинно повели обратно, сильно по временам пиная неблагодарного пациента в зад. От нашего лечения еще никто не уходил!
На карантине тоже все было не совсем спокойно — грянул выстрел и теперь шагах в тридцати от телег, перегородивших дорогу, лежало кучей черного мусора чье-то тело. Пехотинцы не сомневались и не церемонились. Облачко дыма медленно снесло ветерком, а стрелок спокойно зарядил свое оружие и на кордоне снова стало тихо. Что, вообще-то, было даже как-то странно — на таком месте и не в строю должны были бы греметь раскаты хохота и пьяные выкрики. Но тут все было чинно, как в соборе. То ли зеленые одеяния нунциев привели вояк к порядку, то ли мрачность обстановки — черт его знает.
Да, он мог бы пройти и через карантин, в этих краях не было человека, чей статус в Священном трибунале был бы выше, чем у него, но он, повторю, отчаянно не хотел нигде оставлять следов. Хотя, судя по тому, что к зачумившемуся городку прислали инквизиторов, тут было все не так просто.
Ему не хотелось показывать свои бумаги, он был тут, вроде бы как, и по службе (впрочем, когда он на ней не был?), но одновременно с этим, выбор маршрута его мог бы показаться странным. Казалось бы, кому какое дело, куда держит путь труженик Священного трибунала, ему везде дорога, но. Было одно «но». Надзора за ними никто особенно и не скрывал, кипы отчетов служителей Священной Инквизиции о своих действиях просто заваливали хранилища. А потому такая резкая смена пути, почти под прямым углом к его основной тропе, по которой он должен был прийти в другой совершенно город, где его, если ее еще не сожгли своим судом, местные, ждала ведьма. На ведьму ему было наплевать, наверняка или оговор, или доморощенная бедолага, вовремя не сунувшая денег или не задравшая подол. Своего представительства в том городке Трибунал не держал, а потому и был туда командирован он, Диего де Кармона, секретарь разъездного судилища, сыщик, дознаватель, а при нужде и разведчик, и шпион, и убийца, впрочем, ему его убийства отпускали быстро.
Зеленые плащи, что он увидел у кордона, рядом с прославленными лежебокам из ополчения, поразили его. Ого! Он ошибся. Это не были ополченцы. Это был, судя по одеждам, оружию и манере держаться, регулярный отряд прославленной испанской пехоты.
Хорошенькое дело, если тут уже стоят люди в зеленых плащах, то ему тут быть, вроде бы как, незачем. «Вы что же, сын мой, не доверяете коллегам? Не гордыня ли, часом, вкралась в вашу душу? А может, речь идет уже о куда более сильных искушениях и пороках, а? Говорите, я же ваш духовник!». Да, но натасканный на ложь и нестыковки в исповедях лучше любой гончей короля. Дальше можно попасть и в допросную залу, а дальше… В общем, три раза подумай — и не делай. Срочно придумать повод визита в город, где уже работают его коллеги и испанская пехота, он не мог. Но попасть туда ему все равно было надо.
Крики, донесшиеся со стороны городка (сам он давно свернул в лес, чтобы не маячить на дороге), навели его на мысль. Он видел, как за каким-то бедолагой гнались сразу двое тех, кого величают «чумными докторами». Вылечить, увы, они могли кого-то крайне редко, зато не боялись входить в зараженные местности, не боялись возиться с чумными, умели ставить карантин в обе стороны (ни войти, ни выйти), в общем, умели и знали они действительно, немало и бывали случаи, когда их лечение помогало, хотя, может, просто чудо?
Как бы то ни было, чумные доктора пользовались и хорошими привилегиями, и огромным уважением. Внешний вид их рабочих одежд наводил на мысли о фантасмагоричном их происхождении — длинные, до земли, балахоны с широкими рукавами и капюшонами, трости, которыми они тыкали на осмотре или переворачивая трупы зараженных чумой, перчатки до локти, чесночные головы, на манер орденский цепей, свисавших с их шей, круглые шляпы с тульей, расширяющейся снизу вверх и широкими полями. А главное — масками, ибо лицо каждого из чумных докторов скрывалось под кожаной маской, заходившей и под подбородок, и почти до темени. Для дыхания носы на масках были сделаны длинными, как у аистов, разве что более изогнутыми. В них вкладывались тряпки, смоченные имбирем и чесноком, этими вечными спутниками борцов, а точнее, бойцов против чумы — лицом к лицу. Прорези для глаз делались в маске довольно большими, круглыми и закрывались стеклом. На поясах носили сумки с инструментами и лекарствами, а из-под шляпы, закрывая затылок, щеки и шею доктора, падал холщовый мешок с вырезом для лица — там, где его прикрывала маска.
Доктора тем часом догнали непоседливого болящего, завернули руки за спину и чинно повели обратно, сильно по временам пиная неблагодарного пациента в зад. От нашего лечения еще никто не уходил!
На карантине тоже все было не совсем спокойно — грянул выстрел и теперь шагах в тридцати от телег, перегородивших дорогу, лежало кучей черного мусора чье-то тело. Пехотинцы не сомневались и не церемонились. Облачко дыма медленно снесло ветерком, а стрелок спокойно зарядил свое оружие и на кордоне снова стало тихо. Что, вообще-то, было даже как-то странно — на таком месте и не в строю должны были бы греметь раскаты хохота и пьяные выкрики. Но тут все было чинно, как в соборе. То ли зеленые одеяния нунциев привели вояк к порядку, то ли мрачность обстановки — черт его знает.
Да, он мог бы пройти и через карантин, в этих краях не было человека, чей статус в Священном трибунале был бы выше, чем у него, но он, повторю, отчаянно не хотел нигде оставлять следов. Хотя, судя по тому, что к зачумившемуся городку прислали инквизиторов, тут было все не так просто.
Страница
1 из 6
1 из 6
