Не далее чем неделю назад, на военной базе, находящейся в крепких объятиях старушки Зоны, начали пропадать солдаты. Первым пропал рядовой Прохорец, солдат-срочник…
Добавить в моё избранное
21 мин, 31 сек 18858
Он мне сказал, когда вы ушли. Если начну чудить… Пристрели. А я не смог. Вырубил его прикладом. Думал, он успокоится. А он очнулся потом и ножом меня пырнул… Нету больше Макаренко. Там он, — Игнат кивнул в сторону дерева. К окончанию рассказа Кепчук уже перевязал рану товарища. — А у тебя что?
Кепчук выдохнул. И поведал историю, приключившуюся с ним в лесу. Слезы катились по его щекам, когда он рассказывал о своей борьбе с Кублыком, о фонтане крови из норы, о горящем лесу. Он не оттирал эти слезы. Нет. Он позволил им бежать рекой. Они помогали снять напряжение. Помолчали.
— Я так и думал. Дерево вызывает этот туман. А туман имеет психотропный эффект. Потому мы не могли очнуться ночью. Я уверен, Ягодка пытался нас разбудить. Вот только как дерево умудряется зомбировать? Ладно. Неважно. Нужно решать, что делать дальше, — Игнат сморщился, поднимаясь. Рана в боку давала о себе знать.
— Бежать! — сказал Кепчук.
— Нет. Дерево не даст нам так просто уйти. Нужно его уничтожить. Сколько ты блуждал по туману? Смог уйти? Нет, — Игнат прикусил губу, размышляя. — Цинк со взрывчаткой. Он стоял где-то здесь. Если мы оттащим его к дереву и закинем в дупло. А потом активируем взрыватель… Может сработать.
Ящик искали недолго. Он был неподалеку от затухшего костра. Взялись за ручки и подняли. Игнат крякнул. Схватился за бок. Рука окрасилась красным.
— Если мы хотим выбраться, придется поторопиться, — сказал он. Кепчук кивнул. Паника ушла. Он был не один. С ним рядом был Неваляшка. С ним не пропадешь. Но страх… Страх остался. Углубились в туман. Шли тяжело, но подъем чувствовался. Значит, они были на верном пути. Мгла густела, будто пытаясь их остановить. Совсем скоро Кепчук даже не смог разглядеть идущего рядом Игната. Но восхождение продолжалось. В боках кололо. Во рту стоял кислый привкус. На пределе слышимости до ушей доносились шепотки. Внезапно Кепчук почувствовал движение у своих ног. Он не хотел смотреть вниз, но туман, будто специально, расступился. Под ногами копошились корни, словно клубок исполинских змей. Кепчук поднял глаза и замер. Они пришли. Вот он. Источник зла.
Дерево было таким же. Разве что от него исходило чуть заметное сияние. Посередине ствола расположилась дверь. Железная. Кепчук сразу узнал ее. Входная дверь его киевской квартиры. Сердце сжалось.
— Помни. Двери нет. Это иллюзия. Там… — Игнат не договорил. Корни опутали его ноги и повалили на землю. Ящик упал. Кепчук не оглянулся. Дверь притянула его внимание. Он медленно пошел к дереву.
— Кепчук! Кепчук! — кричал, сипя Игнат. Корни опутали его тело, сковали члены, а один из них, самый крупный, перекрыл его шею. Кепчук продолжал идти, как марионетка. Глаза пусты, в них лишь отражение двери. Откуда-то из дерева раздался голос отца Кепчука.
— Сынок! Пойдем домой!
И только этот голос отрезвил лучше пощечины. Отец сослал его сюда. Отец хотел, чтобы он здесь оказался. Кепчук мотнул головой. Дверь растаяла. Он увидел лишь дупло, освещенное изнутри красноватым сиянием. Дупло было пастью, исполинской пастью. Кепчук оглянулся. Из груды корней, опутавших Игната, торчала только его рука. Ящик утянуло под землю. Он заглянул в зев дерева: «Сейчас или никогда». Сержант Станислав Кепчук, по кличке Кетчуп, дернул кольцо лежащей в подсумке гранаты и, закрыв глаза, бросился в дупло. Спустя пару мгновений холм вспучился. А потом дерево разорвалось на куски. Стон прокатился по земле. Корни, опутавшие находящегося на последнем издыхании Игната, расступились. Он хрипло закашлял. Туман, опутывавший холм, рассеялся почти сразу. Засветило солнце.
Спустя пару часов к холму прибыло подкрепление. Нашли только одного выжившего — рядового Игната Полищука. Он рассказал им все подробности произошедших событий. Потом гиблое место еще долго изучали ученые. Что-то там твердили про мутации и новый вид жизни, загубленный военными. Но это не главное. Главное: тихий холм действительно стал тихим. А шепот дубрав больше не внушал страха.
Кепчук выдохнул. И поведал историю, приключившуюся с ним в лесу. Слезы катились по его щекам, когда он рассказывал о своей борьбе с Кублыком, о фонтане крови из норы, о горящем лесу. Он не оттирал эти слезы. Нет. Он позволил им бежать рекой. Они помогали снять напряжение. Помолчали.
— Я так и думал. Дерево вызывает этот туман. А туман имеет психотропный эффект. Потому мы не могли очнуться ночью. Я уверен, Ягодка пытался нас разбудить. Вот только как дерево умудряется зомбировать? Ладно. Неважно. Нужно решать, что делать дальше, — Игнат сморщился, поднимаясь. Рана в боку давала о себе знать.
— Бежать! — сказал Кепчук.
— Нет. Дерево не даст нам так просто уйти. Нужно его уничтожить. Сколько ты блуждал по туману? Смог уйти? Нет, — Игнат прикусил губу, размышляя. — Цинк со взрывчаткой. Он стоял где-то здесь. Если мы оттащим его к дереву и закинем в дупло. А потом активируем взрыватель… Может сработать.
Ящик искали недолго. Он был неподалеку от затухшего костра. Взялись за ручки и подняли. Игнат крякнул. Схватился за бок. Рука окрасилась красным.
— Если мы хотим выбраться, придется поторопиться, — сказал он. Кепчук кивнул. Паника ушла. Он был не один. С ним рядом был Неваляшка. С ним не пропадешь. Но страх… Страх остался. Углубились в туман. Шли тяжело, но подъем чувствовался. Значит, они были на верном пути. Мгла густела, будто пытаясь их остановить. Совсем скоро Кепчук даже не смог разглядеть идущего рядом Игната. Но восхождение продолжалось. В боках кололо. Во рту стоял кислый привкус. На пределе слышимости до ушей доносились шепотки. Внезапно Кепчук почувствовал движение у своих ног. Он не хотел смотреть вниз, но туман, будто специально, расступился. Под ногами копошились корни, словно клубок исполинских змей. Кепчук поднял глаза и замер. Они пришли. Вот он. Источник зла.
Дерево было таким же. Разве что от него исходило чуть заметное сияние. Посередине ствола расположилась дверь. Железная. Кепчук сразу узнал ее. Входная дверь его киевской квартиры. Сердце сжалось.
— Помни. Двери нет. Это иллюзия. Там… — Игнат не договорил. Корни опутали его ноги и повалили на землю. Ящик упал. Кепчук не оглянулся. Дверь притянула его внимание. Он медленно пошел к дереву.
— Кепчук! Кепчук! — кричал, сипя Игнат. Корни опутали его тело, сковали члены, а один из них, самый крупный, перекрыл его шею. Кепчук продолжал идти, как марионетка. Глаза пусты, в них лишь отражение двери. Откуда-то из дерева раздался голос отца Кепчука.
— Сынок! Пойдем домой!
И только этот голос отрезвил лучше пощечины. Отец сослал его сюда. Отец хотел, чтобы он здесь оказался. Кепчук мотнул головой. Дверь растаяла. Он увидел лишь дупло, освещенное изнутри красноватым сиянием. Дупло было пастью, исполинской пастью. Кепчук оглянулся. Из груды корней, опутавших Игната, торчала только его рука. Ящик утянуло под землю. Он заглянул в зев дерева: «Сейчас или никогда». Сержант Станислав Кепчук, по кличке Кетчуп, дернул кольцо лежащей в подсумке гранаты и, закрыв глаза, бросился в дупло. Спустя пару мгновений холм вспучился. А потом дерево разорвалось на куски. Стон прокатился по земле. Корни, опутавшие находящегося на последнем издыхании Игната, расступились. Он хрипло закашлял. Туман, опутывавший холм, рассеялся почти сразу. Засветило солнце.
Спустя пару часов к холму прибыло подкрепление. Нашли только одного выжившего — рядового Игната Полищука. Он рассказал им все подробности произошедших событий. Потом гиблое место еще долго изучали ученые. Что-то там твердили про мутации и новый вид жизни, загубленный военными. Но это не главное. Главное: тихий холм действительно стал тихим. А шепот дубрав больше не внушал страха.
