Лангур

Не обокрали бы нас.

Договорились так, рис ободрали, а с тыквы шкуру сняли и, чтобы чужим глаза отвести, из нее подливу сготовили. А еще подливы сварили из гороха лущеного.

— Ну, матушка, — говорит лангур, — навари теперь побольше рису, чтобы всем хватило — и братьям моим и невесткам. Братья-то, когда нас позвали, дали нам с тобой по горсточке. А мы им помногу наложим. Не хватит того, что в этой тыкве, я схожу еще принесу.

— Нет, сынок, — отвечает мать. — Сегодня больше не приноси. Мне готовить и этого хватит.

— Ладно, — говорит, — если так.

Ну вот, у них все готово, а братья не идут. Лангур и спрашивает:

— Слушай, матушка, ты братьям-то сказать не забыла? Что-то их до сих пор не видать.

— Что ты, сынок, — отвечает она. — Конечно, сказала.

— Не идут они, — говорит он. — Пойду погляжу, что с ними там приключилось.

Пошел к ним и спрашивает:

— Ну, братья, что же вы не идете? Я вас давно поджидаю. Вас все нет, я и зашел. Пойдемте сразу, сейчас. Поедите и вернетесь домой.

Вот братья и говорят меж собой:

— Слушай-ка, чем он кормить-то нас будет? Сколько народу зовет. И говорит-то он как уверенно, диву дашься. Ладно, пойдемте. Посмотрим, что там у него, как он нас накормит.

Поговорили так и пошли к нему. Тот усадил их любезно, лучше и не придумаешь, потом пошел в дом, спрашивает у матери:

— Как, матушка, у тебя все готово?

— Да, — отвечает, — готово.

— Хорошо, — говорит. — Вынеси-ка им живее воды.

— Подожди немного, сынок, — просит мать. — У меня еще не все тарелки готовы. Сейчас я их прошью, и все будет в порядке.

— Ладно. Поспеши, сшей их поскорей, — сказал он и пошел к братьям.

— Послушайте, братья, — говорит. — Потерпите немного. Тарелок у нас не хватило. Как будут готовы, сразу и есть подадим.

Сказать правду, пришли все невестки, а с ними их дети, и он их всех усадил. Старший брат ему не поверил. Сам пошел в хижину. «Подождите, — говорит, — дайте я вперед сам взгляну. Интересно, что он приготовил». Вошел он, глядит: и впрямь приготовлена полная корзинка рису. Удивился он.

— Где это вы, — спрашивает, — столько рису достали? Такой пир закатить.

А тот тайну свою не открыл. Ничего ему не сказал.

Как кончила мать с чашками да с тарелками, вынесла им воды. Все сразу вымыли руки и сели за еду. Мать каждому есть подала, а потом завела разговор.

— Это, — говорит, — наша тыква. Он сегодня первую долю бонгам поднес. В этом и дело. Он сказал: «Когда они подносили первую долю, они нас позвали. Мы тоже их позовем». Вот зачем сегодняшнее угощенье.

И лангур тоже сказал:

— Вы, братья, подносили первую долю вашего риса. Вы тогда давали по горсточке. Поглядите теперь, как у меня подают. Если кому не хватит, попросите у матери. Кто сколько съесть сможет, она столько и даст.

Поели и на том расстались.

My а мать и сын сказать нельзя как были рады, что рис в тыквах нашли. Что ни день утром и вечером оба идут на свое поле. Очень они за ним смотрели. У других рис созрел, и у них, что было, созрело. Стали другие свой рис жать, и они свой урожай собирают, домой несут. Трудно поверить, тыквами весь дом заполнили, все углы заложили. Кончится в доме еда, так стоит им тыкву разрезать, и сразу опять полно рису. На целый год у них вышло запасов.

Прошло сколько-то времени, кто его знает сколько, и братья сговорились пойти покупать лошадей. Вот и лангур говорит:

— Послушай, матушка, братья идут коней покупать. Я тоже хочу коня. Пойду с ними.

— Видишь, сынок, — отвечает мать, — у них деньги есть. На эти деньги они и купят. А у нас с тобой ничего нет. На что покупать станешь?

— Скажи, матушка, разве у нас совсем ничего нет? — спрашивает лангур.

— Ничего нет, сынок, — отвечает мать. — Смотри сам, есть у нас рис и моток веревки. Больше ничего.

— Тогда дай мне его, — говорит сын. — Дай мне моток веревки.

— Послушай, сынок, неужто ты думаешь, тебе за него лошадь дадут? И не помышляй.

— Дай мне его, — просит он. — Я возьму и попробую, дадут или нет.

И впрямь она дала ему этот моток, и он пустился в путь вместе с братьями. Они его спрашивают:

— Слушай-ка, ты. Куда ты направляешься?

— Я тоже, — говорит, — иду с вами коней покупать. А им стыдно с собой брать такого. Они говорят:

— Не ходи с нами.

Отогнали его всякой бранью, и поплелся он один сзади. Шли они, шли и увидели где-то дерево манго, все в зрелых плодах.

— Эх, — говорят, — был бы здесь лангур, мы бы ему велели нам манго нарвать.

А лангур-то их обогнать уж успел и давно сидел на дереве.

— Да я здесь, братья! — кричит. — Если вы манго хотите, я вам сейчас накидаю.

— Ладно, раз уж ты здесь, кидай, — говорят.