Счастливый омут

Лучше бы не знал. К Матрёне, знахарке — ты её знаешь — бегала она, всё просила помочь, спасти её счастье семейное. Вот-то горе где моё было! И хозяйка добрая и хозяин мужик настоящий. А счастье отвернулось! Пришёл к тебе, Лукерья, может, поможешь? — Послышался плеск воды.

— Чем я тебе помогу? Помнишь, хозяина твоего сынок здесь у меня тонул? Вытолкала я его на берег, как будто волной выбросило. А они в омут мусор свалили, целую машину битого кирпича, — чтобы помельче стал. Не понимают, что батюшка наш Водяной этот омут для меня построил, намыл за годы. Хороший омут, глубокий. Зимой не промерзает, вода здесь всегда ключевая. Наш, русалочий. А люди его хотят под себя подмять, приладить. У меня на дне всякого добра сполна — и людское имущество и сами люди иногда приплывают по реке. Батюшка присылает. Но я их не держу, выталкиваю на берег. Прибегали в своё время сюда топиться и девки от горя-позора и мужики пьяные, никого не пустила к себе. Или не помнишь?

— Как же, не зря о тебе в нашей стороне как о ненормальной домовые да кикиморы болтают. Один Леший только и хвалит. Говорит, что люди для тебя столько плохого сделали, а ты их любишь, бережёшь.

Послышался смех, напоминающий капель дождевую: — Ну, это дядька слишком меня хвалит. Перед отцом хочет показать, что не зря тот мне омут подарил. Вот лишь обижается, что зря этот омут Счастливым кличут.

Потапов ахнул! Так вот о каком омуте ему Инка в девках рассказывала. Говорит, что бы ни случилось, я в счастливый омут прыгать не буду. Бывала, оказывается и жена его на этом берегу. И захотел мужик посмотреть на хозяйку этой бабьей легенды. Он привстал, отодвинул в сторону ветку тальника. На прибившемся к берегу бревне спиной к Сашке сидели двое. Девка, волос распущен ниже спины, покачивала блестящим в лунном свете хвостом, рассекая набегающие на берег волны. Другой — маленький, лохматый, дымил козьей ножкой. И так это было необычно, что Потапов захотел рассмотреть их поближе. Но гиря покатилась с берега, в воду увлекая за собой привязанного Сашку. Как же он пожалел, что одурел от водки! Когда вылез на берег, скинув груз с шеи, на бревне никого не было.

— Ну, где же вы, бедолаги мои?! Хотел прощения попросить за все грехи свои, за обиды причиненные, а вы сбежали — Потапов ползал по песку вдоль бревна, отыскивая следы нечаянно подслушанной нечисти. Да все было напрасно! Хотел на все плюнуть, пойти опохмелиться, но вдруг наткнулся на дымящийся окурок. Схватив его, Сашка заплакал. — Значит, это правда было, не белая горячка! — Он, мокрый, встал во весь рост, поклонился Счастливому омуту.

— Спасибо тебе, Лукерья, за любовь к роду человеческому! Спасибо за спасенного сына! Спасибо за Инку мою! Клянусь, больше к бутылям ни-ни!

Потапов, как был с обрывком веревки на шее, мокрый, побежал домой. В огороде встал на четвереньки перед будкой Трезора:

— Яшка! Яков! Я пришел просить прощения у тебя! Вернись под печку — ты же наш, настоящий! — Он стоял на коленях перед собачьим домиком, плакал, размазывая слёзы по лицу грязным кулаком. Сашка даже не видел, что на крыльце стояла испуганная жена, прижимала к себе мальчишку и девочку. Инка ещё не знала, что счастье вновь вернулось в их семью. И Счастливый омут сыграл здесь не последнюю роль.