Жажда и милосердие

Я оделся, как человек, проведший ночь на ногах.

— Захотелось вспомнить времена, когда ты еще не избегал ночи? — не зло усмехнулась Эллиара. Она подозревала, что порой я скучал о ночной жизни, но мудрости ей хватало, чтобы всерьез не упрекать меня из-за этого.

— Отчасти, — согласился я. — А еще хотелось разнообразия. Так вот, пришел я в это кафе, заказал себе пива и круасанов. Официант смотрел на меня с такой жалостью, что я чуть не рассмеялся. Ну, вот сижу я, потягиваю пивко, закусываю круасанами и огладываю посетителей, надеясь найти подходящую жертву. Три девицы вульгарного вида — противно и не вкусно. Не молодой мужчина с нездоровым цветом лица — нет, спасибо. Влюбленная парочка, не сводящая друг с друга глаз — переполненная гормонами кровь, сама знаешь, хороша только для молодых вампиров. Я уже подумал расстроиться и пойти искать жертву в новом месте, как приметил сидящего в углу паренька. Уже не сопливого, но жизнью пока не побитого. Он уже расплачивался. Я подозвал официантку, вручил ей тысячную купюру, чтобы не ждать счета, и спешно вышел из кафе, чтобы ждать паренька на улице. Он покинул заведение только спустя 15 минут. Видимо ему не торопились возвращать сдачу. У него была своя машина, к которой он направился, но я успел его перехватить.

— Навел рассеяние или туман? — деловито поинтересовалась Элли.

— Ни то, ни другое, — засмеялся я. — Я просто подошел к нему и заговорил.

Естественно, Эллиара сильно удивилась. Все вампиры пользуются чарами для упрощения охоты, ведь иначе сложно было бы утолять жажду каждую ночь. Я знал, о чем сейчас думает моя дорогая: он так старательно пытается забыть, что он вампир. Нет, я конечно, ни о чем не забывал. Просто хотел доказать себе, что могу добыть кровь и без всяких там фокусов.

— Я убедил его, что мы познакомились сегодня ночью. Парень одно хорошо помнил про прошедшую ночь — это кайф. Я очень правдоподобно описал нашу встречу. Он мне поверил и предложил довести. Я согласился, но только сам сел за руль. Жертва возражать не стала. Знаешь, Элли, парень то был не дурак. Стал рассказывать о своем престижном вузе, куда его насильно запихнули на популярную специальность, о том, как красиво отец послал его, когда тот попросил уйти в менее престижный вуз, но где более интересная учеба. Он так жалостливо скулил, что я почти растрогался. Я спросил его: Почему ты не сделаешь так, как хочешь? Ты же умный, ты все сможешь! А он: Я привык жить так. Я хочу что-то менять, но боюсь потерять, что имею. Я могу уйти из-под опеки отца, но вдруг я ничего не добьюсь? Вдруг мне придется вернуться? Я не выдержу такого позора!. Мы остановились на стоянке одного торгового центра. Парень продолжал скулить, а я слушал его, внимательно слушал, Элли. Моя жалость к нему все усиливалась и усиливалась. И вот когда она достигла предела, я вцепился ему в шею и выпил без остатка всю его кровь. Это было лучшее, что я мог сделать для не плохого по сути парня.

Эллиара еле заметно кивнула, но ничего не сказала. Она опять играла с моими волосами. Взгляд ее стал немного рассеянным и даже печальным. И вдруг она заговорила:

— Дэн, почему ты такой жестокий?

— Потому что, Элли, зачем давать шанс тому, кто им все равно не воспользуется.