Ветер с моря хлестал по щекам, казалось, пытаясь потушить тускло сияющие звёзды зимнего ночного неба. Копали уже часа полтора, вгрызаясь кирками в каменистую землю Гераклейского полуострова. Раскапывали усадьбу херсонеситов. По полуострову было разбросано множество таких, но Вадик, историк по специальности, работавший когда-то в научных экспедициях в Средней Азии, а сейчас от безденежности, да и просто, чтоб не спиться от скуки, подавшийся в чёрные археологи, сказал «копать будем здесь».
Добавить в моё избранное
6 мин, 2 сек 11138
— Да тут шурф какой то, — Олег долбанул киркой, и земля с тихим шорохом посыпалась в пустоту между камнями.
— Находка века… звони на телевидение… наверное, это гальюн античный, — раздались ехидные голоса, этих парней Олегу представляли, но он уже не помнил кто из них кто.
— Хорош трындеть, помогайте, — вмешался Вадик.
Колодец оказался довольно глубоким. Олег увлеченно работал внизу, копая, ребята поставили фонарь так, что свет бил прямо в раскоп, был виден каждый корешок, каждый камешек.
Кости в этом освещении показались белоснежными. Олег, охваченный охотничьим азартом, не остановился вовремя, и, долбанув киркой, расщепил одну, Вадик выругался, но Олег и не хотел быть мародёром. Теперь он копал очень осторожно. Бережно передал Вадику череп.
— Бедный Йорик, — сморозил Олег, пытаясь пошутить, и сам почувствовал себя идиотом.
— Это девушка. Или девочка даже. Сложно сказать. Зубы в отличном состоянии, большая редкость. Нижняя челюсть, правда, повреждена, — сказал Вадик.
Тут же оказались еще кости, более мелкие. Череп собачий, маленький. Мелких пород собак тогда не было, значит, щенок.
Закончив копать, тут же открыли чекушку, плеснули в одноразовые стаканчики, чтоб согреться.
— Усадьбу сожгли в четвёртом веке. Готов в этих местах не было, значит, гунны. Девочка схватила щенка, и спряталась в колодце. Скорее всего, её заметили, выковыривать не стали, а просто завалили отверстие, — занимался своим любимым делом, реконструкцией событий, Вадик. Олег слушал, затаив дыхание. Не зря он все-таки сюда попёрся, на ночь глядя, настоящее приключение… и ребята довольны, рядом, где когда-то стоял дом, помимо осколков амфор, нашли маленькую женскую статуэтку. Вадик определил изображение как богиню Гекату, упомянул, что её называли богиней лунного света и перекрёстков, и что в ей жертву приносили собак.
Череп бросили назад, в яму.
Один из ребят швырнул пустую бутылку туда же, прямо в раскоп. Водка на пустой желудок ударила по мозгам, и Олег с неожиданно вспыхнувшей злостью вскочил:
— Ты что делаешь? — ладони сжались в кулаки.
— Опа, опа… всё, ребята, расход. По домам, — вмешался Вадик.
На дачах, недалеко отсюда, протяжно завыла собака.
Олег заранее предвкушал, как расскажет Оленьке про таинственный колодец, про загадку гибели девушки… надо как-то смягчить, чтоб история прозвучала печально и романтично, но без излишнего драматизма.
Всё с самого начала пошло не так. Оля, как всегда, выглядела прекрасно. Но губки, созданные для поцелуев, капризно поджаты, и от попытки использовать их по столь прекрасному предназначению хозяйка гибко увернулась.
— Какое кино?? Не хочу я ни в какое кино. Ты такой предсказуемый… по компьютеру нельзя свой фильм посмотреть? — фыркнула она.
— Так я же на последний ряд, — попытался свести спор к шутке Олег.
— Ага! Размечтался.
Они шли молча по набережной. В Олеге проснулось ответное раздражение. В конце концов, что за капризы? Он уже не старался поддерживать разговор. И о колодце, конечно, не стал сейчас рассказывать. Искоса поглядывал на Олю. Не будь она так хороша… щеки уже чуть зарумянились от холода, от девушки веяло здоровьем, юностью и красотой. Немногочисленные встречные мужчины оглядывались вслед. Она это конечно знает. И всё-таки идёт с ним. И юбку одела, под шубой мелькают коленки в колготках, хотя довольно холодно, он же говорил, что не переваривает девушек в брюках. А то, что капризничает? Ребята говорили, что с девушкой надо переспать до определенного момента, и если пропустишь этот момент, она перестаёт воспринимать тебя как мужчину. Может, он уже его пропустил? Оправдание, что попросту негде, не пойдёт… на то он и мужчина, чтоб придумать решение.
Наконец, они остановились у окончания набережной. Вокруг ни души. Внизу плескалась тёмная вода, на другом берегу бухты тысячи огней и еле слышная музыка. Олег приобнял Олю за талию.
— Смотри, во-о-н там огонёк маяка, — ляпнул он. Оля всё поняла, насмешливо сощурив большие глаза, но послушно смотрела в указанном направлении. Олег прильнул губами и к её губам, с упоением успев почувствовать прикосновение горячего язычка.
В следующее мгновение Оля с неожиданной для её стройной фигурки силой оттолкнула его.
— Всегда мечтала, на холоде слюнявиться. Всё, я домой, — она пошла вверх по ступенькам от набережной, покачивая бёдрами.
— Оля, погоди, провожу, — хрипло ответил Олег, сердце колотилось, он чувствовал, что возбуждён.
— Ой, щенок, — неожиданно воскликнула Оля. Щенок вышел из тени, и подбежал к девушке, переваливаясь на толстых лапах.
— Что ты тут делаешь? Замёрз, бедняжка, — заворковала Оля.
— Надо же, а я думал ты обзываешся, — Олег глупо улыбался. Очень кстати появился этот щенок.
— Он и еще и голодный наверно, — Оля полезла в свою сумочку, — у меня ничего нет, малыш.
— Находка века… звони на телевидение… наверное, это гальюн античный, — раздались ехидные голоса, этих парней Олегу представляли, но он уже не помнил кто из них кто.
— Хорош трындеть, помогайте, — вмешался Вадик.
Колодец оказался довольно глубоким. Олег увлеченно работал внизу, копая, ребята поставили фонарь так, что свет бил прямо в раскоп, был виден каждый корешок, каждый камешек.
Кости в этом освещении показались белоснежными. Олег, охваченный охотничьим азартом, не остановился вовремя, и, долбанув киркой, расщепил одну, Вадик выругался, но Олег и не хотел быть мародёром. Теперь он копал очень осторожно. Бережно передал Вадику череп.
— Бедный Йорик, — сморозил Олег, пытаясь пошутить, и сам почувствовал себя идиотом.
— Это девушка. Или девочка даже. Сложно сказать. Зубы в отличном состоянии, большая редкость. Нижняя челюсть, правда, повреждена, — сказал Вадик.
Тут же оказались еще кости, более мелкие. Череп собачий, маленький. Мелких пород собак тогда не было, значит, щенок.
Закончив копать, тут же открыли чекушку, плеснули в одноразовые стаканчики, чтоб согреться.
— Усадьбу сожгли в четвёртом веке. Готов в этих местах не было, значит, гунны. Девочка схватила щенка, и спряталась в колодце. Скорее всего, её заметили, выковыривать не стали, а просто завалили отверстие, — занимался своим любимым делом, реконструкцией событий, Вадик. Олег слушал, затаив дыхание. Не зря он все-таки сюда попёрся, на ночь глядя, настоящее приключение… и ребята довольны, рядом, где когда-то стоял дом, помимо осколков амфор, нашли маленькую женскую статуэтку. Вадик определил изображение как богиню Гекату, упомянул, что её называли богиней лунного света и перекрёстков, и что в ей жертву приносили собак.
Череп бросили назад, в яму.
Один из ребят швырнул пустую бутылку туда же, прямо в раскоп. Водка на пустой желудок ударила по мозгам, и Олег с неожиданно вспыхнувшей злостью вскочил:
— Ты что делаешь? — ладони сжались в кулаки.
— Опа, опа… всё, ребята, расход. По домам, — вмешался Вадик.
На дачах, недалеко отсюда, протяжно завыла собака.
Олег заранее предвкушал, как расскажет Оленьке про таинственный колодец, про загадку гибели девушки… надо как-то смягчить, чтоб история прозвучала печально и романтично, но без излишнего драматизма.
Всё с самого начала пошло не так. Оля, как всегда, выглядела прекрасно. Но губки, созданные для поцелуев, капризно поджаты, и от попытки использовать их по столь прекрасному предназначению хозяйка гибко увернулась.
— Какое кино?? Не хочу я ни в какое кино. Ты такой предсказуемый… по компьютеру нельзя свой фильм посмотреть? — фыркнула она.
— Так я же на последний ряд, — попытался свести спор к шутке Олег.
— Ага! Размечтался.
Они шли молча по набережной. В Олеге проснулось ответное раздражение. В конце концов, что за капризы? Он уже не старался поддерживать разговор. И о колодце, конечно, не стал сейчас рассказывать. Искоса поглядывал на Олю. Не будь она так хороша… щеки уже чуть зарумянились от холода, от девушки веяло здоровьем, юностью и красотой. Немногочисленные встречные мужчины оглядывались вслед. Она это конечно знает. И всё-таки идёт с ним. И юбку одела, под шубой мелькают коленки в колготках, хотя довольно холодно, он же говорил, что не переваривает девушек в брюках. А то, что капризничает? Ребята говорили, что с девушкой надо переспать до определенного момента, и если пропустишь этот момент, она перестаёт воспринимать тебя как мужчину. Может, он уже его пропустил? Оправдание, что попросту негде, не пойдёт… на то он и мужчина, чтоб придумать решение.
Наконец, они остановились у окончания набережной. Вокруг ни души. Внизу плескалась тёмная вода, на другом берегу бухты тысячи огней и еле слышная музыка. Олег приобнял Олю за талию.
— Смотри, во-о-н там огонёк маяка, — ляпнул он. Оля всё поняла, насмешливо сощурив большие глаза, но послушно смотрела в указанном направлении. Олег прильнул губами и к её губам, с упоением успев почувствовать прикосновение горячего язычка.
В следующее мгновение Оля с неожиданной для её стройной фигурки силой оттолкнула его.
— Всегда мечтала, на холоде слюнявиться. Всё, я домой, — она пошла вверх по ступенькам от набережной, покачивая бёдрами.
— Оля, погоди, провожу, — хрипло ответил Олег, сердце колотилось, он чувствовал, что возбуждён.
— Ой, щенок, — неожиданно воскликнула Оля. Щенок вышел из тени, и подбежал к девушке, переваливаясь на толстых лапах.
— Что ты тут делаешь? Замёрз, бедняжка, — заворковала Оля.
— Надо же, а я думал ты обзываешся, — Олег глупо улыбался. Очень кстати появился этот щенок.
— Он и еще и голодный наверно, — Оля полезла в свою сумочку, — у меня ничего нет, малыш.
Страница
1 из 2
1 из 2
