Змеи и духи

Не больше половины ладони.

— Что это? — удивился Дэнни.

— Оберег.

— Он для меня?

— Защитит в случае чего.

— Ну…

— Я все-таки немного ведьма.

Вся школа завидовала нашей паре. Или просто тому, что у нас была пара, и мы не собирались расставаться, даже когда скучающие девочки строили козни и распространяли сплетни.

И мы по-прежнему любили поле, которого так опасалась бабушка. У нас были связаны с ним только приятные воспоминания.

Однажды в субботу Дэнни неожиданно сказал:

— Помни, что я люблю тебя. И вернусь.

Я не поняла, а он не объяснил. Но на следующий день, в воскресенье, его родители не явились в церковь, впервые на памяти даже бабушки. Что произошло, выяснилось очень быстро: Дэнни сбежал.

Никого не предупредив, ничего не сказав. Он прихватил из отцовского сейфа деньги, стащил ключи от машины и исчез из нашего пыльного душного городка.

— У вас бы все равно ничего не вышло, — сказала бабушка тем вечером, когда я рыдала в своей комнате. — Индейское кладбище плохо влияет, моя дорогая.

Но я знала, что Дэнни вернется за мной. Он ведь обещал! Дэнни всегда выполнял то, что обещал. А пока я ждала его, бабушка лечила мое разбитое зелье отварами из трав и говорила, что всё всегда случается к лучшему.

Три года спустя, мне исполнилось восемнадцать. Однажды вечером я сидела на крыльце и держала на руках алую пряжу, которую бабушка монотонно сматывала в клубок. Я первой заметила большого полоза, скользившего в траве, и его гладкая чешуя отражала свет из окон дома.

— Твой друг скоро приедет, — сказала бабушка.

Дэнни вернулся на следующий день. Тоже в сумерках, на урчащем мотоцикле, который и услышали родители. Дэнни не стал подходить к дому, он просто ждал, пока я выйду сама.

Он изменился за три года. Аккуратные волосы небрежно растрепаны, темный свитер вместо рубашек, а крест с груди переместился на лицо — в виде татуировки под правым глазом. В руках он вертел мою старенькую подаренную куклу из тряпок.

— Привет, малышка.

— Здравствуй, Дэн.

Мы гуляли по нашему полю, и он просил уехать вместе с ним. А еще ему нужна была помощь, и об этом он говорил неохотно. Дэн отлично устроился в Батон-руж, вот только теперь он решил уехать, весь мир лежал перед ним. Но Батон-руж не хотел отпускать, и Дэн опасался, что ему припомнят старые долги.

Я не спрашивала.

Но взяла одну из куриц матери и длинный бабушкин нож. Вместе с Дэном мы уселись на поле, и я перерезала птице горло, окропляя ее кровью редкую траву и прося духов помочь Дэну. И я знала, что всё получилось, когда духи послали того же черного полоза.

Он прошелестел по траве рядом с нами, а потом остановился. И в освещенной луной ночи я могла поклясться всеми предками, что глаза змея уставились на Дэна. Но он не растерялся. И тихонько запел монотонную мелодию без слов. Пока полоз завороженно не поднялся. Тогда, не прерываясь, Дэн схватил змею чуть ниже головы и резко выбросил в сторону.

— Не знала, что ты так умеешь.

— Так и ты говорила, что не ведьма.

— Я не ведьма.

— Так и я не умею. Просто всегда знал как.

Я не могла понять, лукавил он или правда всегда умел находить общий язык со змеями — у нас в округе их водилось немало. И я не сомневалась, в Батон-руж он внушал страх своими талантами.

Но тогда меня это не волновало. Я сбросила на землю красный свитер, давно связанный бабушкой, помогла стянуть одежду Дэну. Его тело покрывали татуировки, а позже кровь убитой птицы. Духи были на нашей стороне, когда Дэн ласкал меня на жесткой земле, а я проводила языком по его коже, солоноватой от пота. Перед нами расстилался целый мир, в наших глазах отражалась вечность, и она же застывала на губах в поцелуе.

Возможно, отношения, начатые на месте старого индейского кладбища и плохи. Но не когда речь идет о ведьме и заклинателе змей.