Профиль

Солнце едва появилось на горизонте, но профессор Джонсом давно уже на ногах. Комната пропитана сигарным дымом. Катрин постоянно ругается, что много курит — но разве можно бросить курить, когда что ни день — новое приключение, или новая проблема. Тишина, разве что начала жужжать надоедливая муха.

— Чтоб тебя! — Джонсон бросил ботинок, пытаясь избавится от надоедливого существа, но едва не попал в Патрика.

— Мистер Джонс, простите, я не вовремя? — слуга смотрел на него округлёнными глазами.

— Чего уж там, заходи!

— Изволите пройти в общий зал, к мадам Картин, или будете завтракать здесь?

— Неси завтрак сюда. Некогда! Я на пороге величайшего открытия, я не могу отлучаться из кабинета.

Рабочий стол изобретателя и тут, и там в чёрных пятнах серебра. Он наносит на медную пластинку тонкий слой благородного металла, и обрабатывает парами йода.

— Джо, может хватит работать? — сказала вошедшая в кабинет светловолосая женщина. — Сегодня такой прекрасный солнечный день, а тебя не оторвёшь от работы. Ещё немного — и ты сойдёшь с ума. Пойми, человеку нужен отдых — ты же не пчела. Хотя, и пчёлы спят!

— Дорогая, как же ты не понимаешь! Фотография — это наше будущее! Я хочу сделать наш портрет, который переживёт нас с тобой, который переживёт наших детей и внуков. Нас не будет, а наши маленькие изображения будут висеть над кроватью одного из предков.

— Давай, я позову Мартина, он хороший художник, сделает портрет, который будет долговечнее фотографии.

— Прости, дорогая, я буквально ещё полчаса, и приду к тебе. Хочешь, проедем в парк?

Катрин поцеловала его в лоб:

— Только смотри, полчаса, не больше.

У мистера Джонсона не осталось друзей. Сначала отсеялись знакомые, потом остались только самые близкие, но через время и они заходили в гости всё реже и реже. В юности что ни новый знакомый — то сразу друг. Или враг — чего-то среднего не дано. Но не каждая дружба переживает испытание временем. После смерти матери в его жизни остались только двое. Старый слуга-африканец, которому он добровольно подарил свободу, и красавица-жена. Она уже не раз едва удерживалась, чтобы не бросить его, но в последнюю минуту вспоминала, за что полюбила его. На втором свидании он подарил ей её серебряное изображение, когда другие дарили только розы.

— Патрик, войди сюда! — закричал изобретатель.

— Звали, мистер Джонсон?

— Да, Патрик. Кажется я нашёл. Я придумал, как сделать долговечную фотографию! Пожалуйста, встань возле стены и не двигайся, пока я тебе не скажу.

Был бы африканец белокожим, он бы сейчас побледнел. А так только глаза округлились.

— Прошу Вас, мистер Джонсон, не нужно меня фотографировать!

— Почему же?

— Нельзя другому человеку называть настоящее имя. И нельзя давать другому изображение глаз, даже если он твой друг. Никогда — иначе он получит полную власть над твоей душой.

— Ты в это веришь?

— Да! Так говорил мой отец, а ему говорил его отец.

Джо пытался уговорить, но старый слуга непреклонен.

— Дикари. Все они — неотёсанные дикари. Да и все люди, кто не хочет принимать прогресса, так и останутся жить в пещерах. Надо же — боится, что я завладею душой, если сфотографирую анфас. Да если бы я не подарил ему свободу, то владел бы и телом, и душой до сегодняшнего дня! Я ещё понимаю египетских фараонов, которых изображали в профиль — они жили тысячи лет назад, но чтобы в наш век развития технологий! Дикари!

Но он не мог сфотографировать возлюбленную, не испытав изобретения. Когда он будет фотографировать жену, всё должно быть идеально.

Джо подлил в кофе снотворного. Когда Патрик уснул, то нажал затвор фотоаппарата. Вспышка — и старый слуга открыл глаза, хотя должен был проспать ещё часа четыре.

— Что Вы наделали, мистер Джонсон. Зачем? Я же просил, зачем Вы это сделали?

У старика начали отказывать ноги, бывали дни, когда он едва мог прийти в соседнюю комнату. Однажды Катрин послала слугу забрать почту, и тот попал под кэб. Свидетели говорили, что он сам бросился под колёса, хотя Джо отказывался в это верить. Старость — не в радость, но разве мог всегда жизнерадостный слуга взять, и так вот просто лишить себя жизни?

Джо рассматривал фото едва ли не каждый день — ведь в тот день он потерял ещё одного близкого человека. А в один прекрасный день он заметил, что на изображении чернокожий слуга сидит, забросив ногу за ногу, хотя он при жизни никогда не сидел в такой позе. Более того, Джо точно помнил, что фотографировал спящего слугу, а у этого открыты глаза!

— Джо, милый, пойдём ужинать! — говорила ему Катрин.

— Да, дорогая, уже иду! Ещё полчасика…

Он продолжал обрабатывать серебряную платину парами йода, но ощущение, что кто-то постоянно следит, не пропадало. Патрик на фотографии улыбался.