Домик в английском стиле

И однажды, когда Дмитрий Евгеньевич приехал в офис, туда же пришел и его отец. Евгений Павлович посмотрел на побледневшего, похудевшего сына, запаниковал, потребовал срочно отправиться на отдых и к врачам. Дима на всё согласился, только уезжать из Москвы отказался категорически.

Появился в офисе он только в конце октября, еще более похудевший, почти истощенный, со странным лихорадочным блеском в глазах. Он тихо просидел в кабинете допоздна. Давно зажглись фонари, давно разошлись по домам сотрудники, и Настя не выдержала, зашла в кабинет. Зачем? Просто не могла сидеть и знать что он там один, что он страдает. Поставила на поднос чайник чая, вазочку с печеньем, зашла в кабинет и стала молча накрывать на стол. Постелила как скатерть большую белоснежную салфетку и тихо спросила стоящего у окна Дмитрия:

— Что с Вами, Дмитрий Евгеньевич? Я могу Вам чем-нибудь помочь? — сказала, и сама удивилась своему вопросу.

— Помочь? — Дима посмотрел на неё так, будто только что увидел. — Помоги. Помоги мне.

Он схватил её за плечи и притянул к себе, потом жестко и больно поцеловал. Настя дернулась, затрепыхалась, но Дима подтащил её к столу, прижал грудью к столешнице и задрал юбку. Настя попыталась закричать, Дима схватил со стола салфетку, запихал её Насте в рот. И тут у него зазвонил мобильный телефон. Дмитрий выпустил Настю, нервно бросил в трубку: «Хорошо, еду», и ушел.

Настя сползла со стола, вытащила салфетку и зарыдала. Она проплакала всю дорогу домой. Плакала и понимала, что самым страшным, самым унизительным для неё была даже не попытка изнасилования, а то равнодушие, с каким он сначала схватил её, а потом оставил. Как вещь. Настя решила, что завтра уволится по собственному желанию, и никому ничего рассказывать не будет.

А ночью красный феррари Димы опять остановился у английского домика. Дима приехал без цветов, решительный, злой. Он орал на Веронику, кричал, что она ведьма, что губит его, изводит. Вероника молчала. Потом принесла длинную бутылку темного стекла и два бокала. «Выпьем на прощание». Протянула Диме штопор. Пока Дима открывал бутылку, незаметно бросила в один из бокалов несколько прозрачных кристалликов. Темно-красное вино растворило их без остатка. Вероника спокойно подождала, пока Дмитрий первый возьмет бокал и только тогда взяла свой.

На тело корчащегося у её ног Дмитрия она тоже смотрела спокойно, только бокал треснул у неё в руке.

Настя очнулась от боли. Из ладони торчал осколок прозрачного стекла. Она побежала на кухню, быстро выкинула осколок и бросила на кафель свою чашку. Прибежавшие на шум родители испугались крови, наорали на Настю, перевязали, напоили лекарствами, убрали разбитую чашку. На работу на следующий день Настя не пошла. А вечером позвонил дядя и сказал, что Дмитрий Евгеньевич погиб.

На работу Настя поехала только через день. С утра фирма была закрыта, много сотрудников пошло на кладбище, поэтому рабочий день начался с обеда. Настя ехала и смотрела в окно. Надоевший за лето путь в свете ноябрьского дня стал новым и незнакомым, листва опала и обнажила окрестности, изменив привычный вид до неузнаваемости. Лишь сосны в посольских дачах зеленели по-прежнему, сами же дачи выглядели другими. Белый дом под красной черепичной крышей оказался недостроенным: половины окон еще не было, а одна из стен была в лесах. Дядя Саша слегка притормозил у дома и кивнул Насте.

— Тут его и нашли, Дмитрия Евгеньевича вашего. Скрюченный весь. И что он в там делал, никто не знает. Хозяева дома год как за границей живут, стройку забросили, а тут им труп. Странная история с ним случилась.