Только было Проник собрался рассказывать историю о медкомиссии, как отворилась дверь, и на пороге появился Серега. Видно, вернул свою Светлану в общежитие и, перед тем, как отчалить до дому, забежал к своим на огонек.
Добавить в моё избранное
6 мин, 44 сек 526
— Я знаю, за что выпить! — обрадовался Антон. — За Светлое будущее Сереги!
— Это он тост репетирует для вашей свадьбы, — объяснил Вихтор.
— Можно уже репетировать, — соглашается Серега и улыбается открыто и радостно.
Здорово он улыбается. И никогда не унывает — такой у человека характер веселый. Пить, однако, Серега не стал — чтобы родителей не расстраивать. Они за него всегда очень волнуются, и, если запах учуют, в следующий раз, когда он задержится, будут особенно сильно переживать, вообразив себе, что он не культурно отдыхает, как положено советскому студенту, а проводит время в сомнительной компании. Типа нашей.
— А мы тут байки травим. — Сообщает ему Антон. — Хочешь чего-нибудь поведать обществу?
— А про то, как мы с Бекасом и Вихтором Вальку спасали, травили уже?
— Какую еще Вальку? Это не ту, за которую тебе, Бекас, на первом курсе голову гитарой пробили? — Живо интересуется Проник.
— Не, Бекас два раза на одни грабли не наступает, — успокаивает его Антон.
— Я на разные. Граблей что ли мало? — Говорит Бекас и думает, что историю про гитару тоже можно будет байкануть.
— Эта Валька сама кому хочешь голову пробьет, — успокаивает Антона Серега.
— И от кого же такую вот Вальку вы с Бекасом и Вихтором спасти сумели? — Заинтересовался Антон.
— Не от кого, а от чего — от утопления… — Отвечает Серега, с грустью посматривая на последний кусочек сыра.
— Значит, Валька — это уж четвертый утопленник, которому ты воспрепятствовал кануть в пучины? — Поворачивается Антон к Бекасу.
— Подвиг был коллективным, — скромно отвечает Бекас, и добавляет не без гордости, — но он предыдущих трех стоит… Особенно, если сравнивать по весу.
— Так поведайте же людям об этом славном свершении!
— Пускай Бекас ведает. У него лучше получится. Я без смеха рассказать не смогу. Только все испорчу. — Отказывается Серега.
— Не пойму, это была трагедия или комедия? — Докапывается до истины Антон.
— А черт его разберет. — Задумывается Бекас. — Расскажу, а ты уж сам определяй жанр.
Случилось это неделю назад. После первого экзамена отправились мы с Серегой, Вихтором и еще с кем-то из третьекурсников на Волгу малость остудиться. Подходим к месту омовения и вдруг наблюдаем с обрыва такую картину. Метрах в семидесяти от берега лежит вверх пузом здоровенная бабища. Да так лежит, что вся, считай, наружу — даже пятки видны. Я еще тогда подумал, что она на резиновом надувном матраце, а так как очень уж толстая, то своим весом этот матрац в воду вдавила полностью, потому его и не видно. И вдруг эта баба переворачивается со спины на живот и как оглашенная начинает орать: «Валька! Валька!» Братцы мои, и вижу я, что нет под ней никаких плавсредств, кроме живота. И живот этот ее на поверхности держит так, что она чуть ли не до половины из воды торчит. Чего она орет благим матом, думаю, какую-такую Вальку зовет, когда кроме нее в воде никого нет? Только буй красный чуть поодаль на волне качается. Присмотрелся я получше: не буй это, а здоровенная задница в красных плавках!
Видел я до этого три раза, как люди тонут. Сам в десятилетнем возрасте вместе с первым мной спасенным чуть было не утоп, но чтобы вот так утонуть всем телом, кроме пятой точки… Такого мне при всем моем богатом опыте спасения на водах наблюдать не приходилось. Ну мы, конечно, не раздумывая, бросились в благородном порыве в набежавшую волну и поплыли красивыми саженками к той Валькиной части тела, которая стала для нас в тот момент путеводным маяком.
— И главное, кричит не «помогите!» или «тонет!», а «Валька!». Чем ей слушать, если голова под водой? — Весело возмущается Серега.
— Достигли мы намеченного рубежа, — продолжает Бекас, — и тут вышла заминка: не сообразим, что дальше делать. Надо бы утопленницу за волосы тащить, так во всех инструкциях рекомендовано, а где они, эти волосы? Пошарили под водой, нашли-таки голову. Вынули эту голову из воды, а она уже не дышит и глаза не открывает. Но и на дно не погружается. Стали мы ее, как бревно, к берегу толкать.
— Толкать, потому что она здоровенная, — объясняет Серега, — ее не обхватишь. Так я ей голову держу и за волосы тяну, а остальные сзади толкают. А она почти не двигается.
— Антона там не было — он бы толкнул так толкнул, — льстит Антону Миша.
— Толкнуть, Миша, это скорей по вашей части. — Вздыхает Колян.
— Это он тост репетирует для вашей свадьбы, — объяснил Вихтор.
— Можно уже репетировать, — соглашается Серега и улыбается открыто и радостно.
Здорово он улыбается. И никогда не унывает — такой у человека характер веселый. Пить, однако, Серега не стал — чтобы родителей не расстраивать. Они за него всегда очень волнуются, и, если запах учуют, в следующий раз, когда он задержится, будут особенно сильно переживать, вообразив себе, что он не культурно отдыхает, как положено советскому студенту, а проводит время в сомнительной компании. Типа нашей.
— А мы тут байки травим. — Сообщает ему Антон. — Хочешь чего-нибудь поведать обществу?
— А про то, как мы с Бекасом и Вихтором Вальку спасали, травили уже?
— Какую еще Вальку? Это не ту, за которую тебе, Бекас, на первом курсе голову гитарой пробили? — Живо интересуется Проник.
— Не, Бекас два раза на одни грабли не наступает, — успокаивает его Антон.
— Я на разные. Граблей что ли мало? — Говорит Бекас и думает, что историю про гитару тоже можно будет байкануть.
— Эта Валька сама кому хочешь голову пробьет, — успокаивает Антона Серега.
— И от кого же такую вот Вальку вы с Бекасом и Вихтором спасти сумели? — Заинтересовался Антон.
— Не от кого, а от чего — от утопления… — Отвечает Серега, с грустью посматривая на последний кусочек сыра.
— Значит, Валька — это уж четвертый утопленник, которому ты воспрепятствовал кануть в пучины? — Поворачивается Антон к Бекасу.
— Подвиг был коллективным, — скромно отвечает Бекас, и добавляет не без гордости, — но он предыдущих трех стоит… Особенно, если сравнивать по весу.
— Так поведайте же людям об этом славном свершении!
— Пускай Бекас ведает. У него лучше получится. Я без смеха рассказать не смогу. Только все испорчу. — Отказывается Серега.
— Не пойму, это была трагедия или комедия? — Докапывается до истины Антон.
— А черт его разберет. — Задумывается Бекас. — Расскажу, а ты уж сам определяй жанр.
Случилось это неделю назад. После первого экзамена отправились мы с Серегой, Вихтором и еще с кем-то из третьекурсников на Волгу малость остудиться. Подходим к месту омовения и вдруг наблюдаем с обрыва такую картину. Метрах в семидесяти от берега лежит вверх пузом здоровенная бабища. Да так лежит, что вся, считай, наружу — даже пятки видны. Я еще тогда подумал, что она на резиновом надувном матраце, а так как очень уж толстая, то своим весом этот матрац в воду вдавила полностью, потому его и не видно. И вдруг эта баба переворачивается со спины на живот и как оглашенная начинает орать: «Валька! Валька!» Братцы мои, и вижу я, что нет под ней никаких плавсредств, кроме живота. И живот этот ее на поверхности держит так, что она чуть ли не до половины из воды торчит. Чего она орет благим матом, думаю, какую-такую Вальку зовет, когда кроме нее в воде никого нет? Только буй красный чуть поодаль на волне качается. Присмотрелся я получше: не буй это, а здоровенная задница в красных плавках!
Видел я до этого три раза, как люди тонут. Сам в десятилетнем возрасте вместе с первым мной спасенным чуть было не утоп, но чтобы вот так утонуть всем телом, кроме пятой точки… Такого мне при всем моем богатом опыте спасения на водах наблюдать не приходилось. Ну мы, конечно, не раздумывая, бросились в благородном порыве в набежавшую волну и поплыли красивыми саженками к той Валькиной части тела, которая стала для нас в тот момент путеводным маяком.
— И главное, кричит не «помогите!» или «тонет!», а «Валька!». Чем ей слушать, если голова под водой? — Весело возмущается Серега.
— Достигли мы намеченного рубежа, — продолжает Бекас, — и тут вышла заминка: не сообразим, что дальше делать. Надо бы утопленницу за волосы тащить, так во всех инструкциях рекомендовано, а где они, эти волосы? Пошарили под водой, нашли-таки голову. Вынули эту голову из воды, а она уже не дышит и глаза не открывает. Но и на дно не погружается. Стали мы ее, как бревно, к берегу толкать.
— Толкать, потому что она здоровенная, — объясняет Серега, — ее не обхватишь. Так я ей голову держу и за волосы тяну, а остальные сзади толкают. А она почти не двигается.
— Антона там не было — он бы толкнул так толкнул, — льстит Антону Миша.
— Толкнуть, Миша, это скорей по вашей части. — Вздыхает Колян.
Страница
1 из 2
1 из 2
