Как Вальку спасали

— Спасатели! — Смеется Антон. — Представляю, как Вихтор Вальку в зад толкает, а Бекас за другое тащит.

— Вы пошляк, Саша, — вздыхает Колян, — люди совершили непосильный трудовой подвиг, а вы злопыхаете.

— Ему завидно, что на его долю ничего не досталось, — высказывает предположение Вихтор.

— А не надо было отсутствовать, — отвечает Бекас. — Вокруг нее места для всех бы хватало.

— В вашей жизни всегда есть место подвигу, — мрачно соглашается Колян.

— Вспоминать-то сейчас смешно, — говоритт Бекас, и голос его становится серьезным. — Но, честно сказать, если без хохмы, я подумал, что все, приплыли. Сейчас по одному тонуть начнем. Силенки-то уже у всех на сходе. Вижу я, что ребятишки наши сильно подустали, и кое-кто уже сам за Вальку эту держится.

— И тут, — говорит Серега, — на наше счастье моторка! Мужик заметил, как мы барахтаемся и подплыл.

— Он-то и оказался самым главным спасателем: всех спас. — Великодушно делится славой с лодочником Бекас. — Обрадовались мы, конечно. Но, как оказалось, рано. Вальку загрузить в лодку надо, а в ней весу центнера полтора. Как ее поднять? За лодку одной рукой цепляемся, другой Вальку снизу пытаемся лодочнику подать. Фиг там! Пока она хотя бы наполовину в воде, прогресс наблюдается, как только по пояс вынем, не идет дальше. Да еще, зараза, назад заваливается. Хорошо лодка большая, широкая, а то бы перевернули.

Тогда я взобрался на борт. Стали мы Вальку сверху вдвоем тащить. А она скользкая, не ухватишь. И волос у нее короткий — двоим взяться не за что. Что делать? Решил я рискнуть и ухватил я ее за бретель. А сам переживаю: оборвется подпруга, освободятся телеса и кого-нибудь из ребятишек пришлепнут. Смертоубийство, да и конфуз к тому же. Но выдержала конструкция. Втащили кое-как Вальку, потом стали ребят поднимать. Тоже пришлось повозиться. Втянули, однако, всех, и моторка к берегу пошла. А на берегу нас уже ждут: кто-то из диспансера, что неподалеку, врачей вызвал. Мы плывем, а пацаны меня в бок толкают, мол, давай Бекас искусственное дыхание Вальке делай! Как самый опытный по этой части в нашей компании, за отсутствием Антона.

Антон посмотрел на Бекаса подозрительно, прикидывая, как оценить эту фразу, но промолчал.

— Стал я ей руки сводить и разводить, а эти умники недовольны: «Не так. Надо изо рта в рот!» А от нее водярой прет так, что не приблизишься. Но на мое счастье тут лодка в песок ткнулась. Народ свежий с берега подбежал, и мы ее вшестером сняли и на травку отнесли. Опустили аккурат рядом с одеялкой, на которой ее одежда лежала, и еще там стояло две пустых поллитровки и одна начатая.

— Вот бы нам сюда эту бутылку, — мечтательно сказал Проник, которому выпивки явно не хватило.

— Врачи стали уколы делать, совать под нос понюшку. Гляжу, ожила наша Валька. Открыла оловянные свои глаза. Встала. Пошла к одеялке.

— Бутылку увидела, — объяснил Проник.

— Тут ее подруга подбежала, принялась ее обихаживать. Короче, пришла Валька в форму. Подошел я тогда к медикам, чтобы прояснить некоторые теоретические вопросы, связанные с жизнедеятельностью организма. Как же это получается, спрашиваю у докторов медицины, что тело, погруженное в воду на такой длительный период времени, после извлечения, как ни в чем не бывало, своими ножками к месту пикника топает?

— Может, это русалка была? — Задумчиво говорит Антон.

— С ножками? — Уточняет Миша.

— Русалке бы Бекас искусственное дыхание сделал по всей форме, да еще бы и закрытый массаж сердца добавил. — Возражает Колян.

— Русалки миниатюрные и без одежды, — объясняет Вихтор.

— А где ты их видел? — Живо интересуется Антон.

— На картинках из «Плейбоя», — хихикает Проник.

— Это вряд ли. В России легче увидеть русалку, чем «Плейбой». Так что медицина ответила? — возвращается к рассказу Антон.

— Люди в белых халатах сказали мне, что спасенное нами тело воды совершенно не нахлебалось. Больше того: оно в физическом смысле и не тонуло вовсе. Просто случился у этого тела пьяный обморок, ну как это бывает, когда человек переберет лишнего, да и завалится где-нибудь под забором.

— Может быть, она отлежалась бы, освежилась и поплыла дальше, а вы своей благородной назойливостью ей весь отдых испортили. — Мягко упрекает друзей Антон. И заключает, -

все хорошо, что хорошо кончается. Лишь одно обстоятельство омрачает ваш яркий подвиг. Это уклонение Бекаса от совершения акта искусственного дыхания.

— На моем месте так поступил бы каждый, — скромно отвечает Бекас.