Тонкая вибрирующая нить ветра слепо следовала по одной ей ведомому курсу. Он мчался пригибая верхушки деревьев, шуршал сухими листиками дикой малины, и пробирался между острыми шипами терна. Пробежался по шершавому асфальту дороги, потерся об нее словно гигантский кот. Поскребся в стеклянные витрины магазина, и, взлетев вверх, запутался в высоковольтных проводах. Разъярился, свернулся тугим клубком и ринулся прочь из городских трущоб.
Добавить в моё избранное
6 мин, 15 сек 1217
Он петлял в свободном воздухе и стремился умчаться как можно дальше, туда, где песня ветра не покажется чуждой. Там где он единственный аккомпанирует плачу людской скорби и отчаянью.
Ветер мчался на старое городское кладбище.
Он потянулся всем своим эфемерным телом к проржавевшим прутьям ограды, проскальзывая в узкий просвет между деревьями, поднырнул под нависающей широкие лапы елей и бросился бежать по железным крестам и мраморным надгробьям. Он игриво срывал ароматные лепестки с завядших бутонов, и шуршал цветами на искусственных венках. Ему здесь было хорошо… правильно.
Внезапно он споткнулся об деревянную оградку, кувыркнулся через себя и покатился по узкой тропинке между могил. Испуганным комком подскочил вверх, рванул в сторону и заблудился в белых змейках чьих-то волос. Он резко отшатнулся и недоверчиво взглянул вниз…
На каменной скамье сидела обманчиво хрупкая фигурка. Это была девушка лет двадцати с небольшим. Не те двадцать, когда все еще в голове гуляет розовый туман, а в крови плещет ударная доза гормонов. Хотя и не те двадцать, когда в голову приходит осознание некой мудрости и своей самодостаточности.
Она сидела, ссутулившись, руки сцеплены в замок. Длинные прямые волосы, белыми змейками полоскались на ветру.
Ее поза не менялась, оставаясь неподвижной в течение длительного времени. Взгляд ее карих глаз казался пустым и бессмысленным, но она не сводила его со старого склепа.
Небольшое светлое сооружение, облицованное серым мрамором, безо всяких украшений и архитектурных излишеств. Склеп смотрелся так странно, так не уместно на старом заброшенном кладбище маленького российского городка. Он смотрелся бы уместнее на католическом кладбище где-нибудь в центральной Европе, но силой непреодолимых обстоятельств находился именно здесь.
Ее взгляд в пустоту обжигал…
Все в ее лице было странным и немного пугающим. Загорелая кожа лица и черные дуги бровей, уходящих к вискам, резко контрастировали со светлыми волосами. Высокий лоб прорезала несколько резкая складка. Темно-карие глаза были сильно распахнуты, но в них не было ни капли удивления, а лишь только пустота. Высокие скулы умело подчеркнутые бронзовой пудрой, придавали агрессивности, и без того удивительному лицу. Но самое поразительное творилось с ее губами. Они были то соблазнительно сексуальными, манящими… призывными…, но вот их уже кривит насмешливо-горькая обещающая тысячу смертей улыбка.
Порыв ветра вновь налетел на согнувшуюся фигуру и хлестко сорвал с нее болезненное оцепенение.
Девушка шевельнулась и тряхнула головой. Тонкие змейки волос прихотливым рисунком опустились на затянутую черной кожей куртки, фигуру.
Она зябко передернула плечами и, повернув голову, посмотрела на скамью. Рядом с ней на темном камне скамьи лежала огромная охапка роз. И не было в этом диком букете ни одного одинакового цветка. Такие разные и великолепно прекрасные.
Девушка отвела глаза от цветов и тихо вздохнула. Ее рука, освобожденная из замка переплетенных пальцев, взметнулась к груди и нырнула за отворот кожаной куртки. Она вытащила оттуда металлический прямоугольник, оказавшийся небольшой фляжкой.
Еще один тихий вздох сорвался с ее губ и умер в холодном осеннем воздухе. Тонкие пальцы небрежно откинули крышку, и она сделала большой глоток. Ее необычное лицо исказила гримаса отвращения, но ни звука возмущения не последовало. Минуту или две она устало изучала железный корпус фляги, а затем сделала еще один глоток. На этот раз ее выдали только чуть дрогнувшие уголки губ.
Фляга вернулась во внутренний карман, и ее рука небрежно подхватила огромный розовый букет, будто он ничего не весил.
Взгляд девушки вновь скользнул по открытому провалу склепа, и что-то изменилось. Глаза ранее не выражавшие абсолютно ничего дрогнули и в их прозрачной глубине, будто заискрился кусочек золота, это не было игрой света или необычным свойством цвета глаз, скорее это был всполох вырвавшихся эмоций.
Она сжала свободную руку в кулак и решительно поднялась со своего места. От склепа до девушки было всего десять шагов, но она не торопилась преодолеть разделявшее их расстояние.
Шаг и золотой самородок на дне ее глаз начинает плавиться.
Еще шаг и лицо застывает мраморной маской, выдавая сильную сосредоточенность.
Следующий шаг она делает с большим трудом, ее дыхание сбивается, а в воздухе разносятся судорожные вздохи, пульс начинает биться где-то в горле.
И снова шаг еще более болезненный, чем все остальные.
Шаг… взгляд на дверной проем и в глазах уже сумасшедшая паника, но вот проходит секунда и от нее не остается и следа, лишь тускло светится золотая искра разума.
Она подалась чуть вперед и одним смазанным движением преодолела последние несколько шагов.
Внутри оказалось на удивление светло и чисто.
Ветер мчался на старое городское кладбище.
Он потянулся всем своим эфемерным телом к проржавевшим прутьям ограды, проскальзывая в узкий просвет между деревьями, поднырнул под нависающей широкие лапы елей и бросился бежать по железным крестам и мраморным надгробьям. Он игриво срывал ароматные лепестки с завядших бутонов, и шуршал цветами на искусственных венках. Ему здесь было хорошо… правильно.
Внезапно он споткнулся об деревянную оградку, кувыркнулся через себя и покатился по узкой тропинке между могил. Испуганным комком подскочил вверх, рванул в сторону и заблудился в белых змейках чьих-то волос. Он резко отшатнулся и недоверчиво взглянул вниз…
На каменной скамье сидела обманчиво хрупкая фигурка. Это была девушка лет двадцати с небольшим. Не те двадцать, когда все еще в голове гуляет розовый туман, а в крови плещет ударная доза гормонов. Хотя и не те двадцать, когда в голову приходит осознание некой мудрости и своей самодостаточности.
Она сидела, ссутулившись, руки сцеплены в замок. Длинные прямые волосы, белыми змейками полоскались на ветру.
Ее поза не менялась, оставаясь неподвижной в течение длительного времени. Взгляд ее карих глаз казался пустым и бессмысленным, но она не сводила его со старого склепа.
Небольшое светлое сооружение, облицованное серым мрамором, безо всяких украшений и архитектурных излишеств. Склеп смотрелся так странно, так не уместно на старом заброшенном кладбище маленького российского городка. Он смотрелся бы уместнее на католическом кладбище где-нибудь в центральной Европе, но силой непреодолимых обстоятельств находился именно здесь.
Ее взгляд в пустоту обжигал…
Все в ее лице было странным и немного пугающим. Загорелая кожа лица и черные дуги бровей, уходящих к вискам, резко контрастировали со светлыми волосами. Высокий лоб прорезала несколько резкая складка. Темно-карие глаза были сильно распахнуты, но в них не было ни капли удивления, а лишь только пустота. Высокие скулы умело подчеркнутые бронзовой пудрой, придавали агрессивности, и без того удивительному лицу. Но самое поразительное творилось с ее губами. Они были то соблазнительно сексуальными, манящими… призывными…, но вот их уже кривит насмешливо-горькая обещающая тысячу смертей улыбка.
Порыв ветра вновь налетел на согнувшуюся фигуру и хлестко сорвал с нее болезненное оцепенение.
Девушка шевельнулась и тряхнула головой. Тонкие змейки волос прихотливым рисунком опустились на затянутую черной кожей куртки, фигуру.
Она зябко передернула плечами и, повернув голову, посмотрела на скамью. Рядом с ней на темном камне скамьи лежала огромная охапка роз. И не было в этом диком букете ни одного одинакового цветка. Такие разные и великолепно прекрасные.
Девушка отвела глаза от цветов и тихо вздохнула. Ее рука, освобожденная из замка переплетенных пальцев, взметнулась к груди и нырнула за отворот кожаной куртки. Она вытащила оттуда металлический прямоугольник, оказавшийся небольшой фляжкой.
Еще один тихий вздох сорвался с ее губ и умер в холодном осеннем воздухе. Тонкие пальцы небрежно откинули крышку, и она сделала большой глоток. Ее необычное лицо исказила гримаса отвращения, но ни звука возмущения не последовало. Минуту или две она устало изучала железный корпус фляги, а затем сделала еще один глоток. На этот раз ее выдали только чуть дрогнувшие уголки губ.
Фляга вернулась во внутренний карман, и ее рука небрежно подхватила огромный розовый букет, будто он ничего не весил.
Взгляд девушки вновь скользнул по открытому провалу склепа, и что-то изменилось. Глаза ранее не выражавшие абсолютно ничего дрогнули и в их прозрачной глубине, будто заискрился кусочек золота, это не было игрой света или необычным свойством цвета глаз, скорее это был всполох вырвавшихся эмоций.
Она сжала свободную руку в кулак и решительно поднялась со своего места. От склепа до девушки было всего десять шагов, но она не торопилась преодолеть разделявшее их расстояние.
Шаг и золотой самородок на дне ее глаз начинает плавиться.
Еще шаг и лицо застывает мраморной маской, выдавая сильную сосредоточенность.
Следующий шаг она делает с большим трудом, ее дыхание сбивается, а в воздухе разносятся судорожные вздохи, пульс начинает биться где-то в горле.
И снова шаг еще более болезненный, чем все остальные.
Шаг… взгляд на дверной проем и в глазах уже сумасшедшая паника, но вот проходит секунда и от нее не остается и следа, лишь тускло светится золотая искра разума.
Она подалась чуть вперед и одним смазанным движением преодолела последние несколько шагов.
Внутри оказалось на удивление светло и чисто.
Страница
1 из 2
1 из 2
