Гость

Притворив крепкую калитку, Рита словно отрезала себя от проблем и забот. После чопорно-стерильных лабораторных будней возня на грядках была в удовольствие. Раньше здесь чего только не росло, а ныне — одни лекарственные травы и цветы.

Отец жил на даче почти круглый год, Рита такой возможности не имела. Друзья советовали дачу продать, но об этом и речи быть не могло! Продать — значит предать отца!

Папа… Прятки в аллеях старого парка, колыбельная под гитару. Лес, горы, звездные ночи у костра. Мужик в доме, надежное плечо, каменная стена — это все был отец. Позднее, принимая ухаживания парней, Рита искала его в каждом из них. До сих пор не случилось… Понимала ли мама, как ей повезло? — часто думала она.

Талантливая художница, мама как все, по-настоящему одаренные люди, была не от мира сего. В свой она пускала лишь с кистями и красками. Что связывало ее с отцом? Дочь? А он жену обожал. Так лелеют недосягаемую, призрачную мечту.

Женщина-греза купалась в любви, но душу отдала холстам и бумаге. Там, на полотнах, и любила, и цвела… И внезапно угасла от скоротечного рака.

За одну осень Рита повзрослела сразу на несколько лет. Тринадцатилетний ребенок, она совершила невозможное — вытянула отца из липких щупалец всепожирающей тоски. В те мрачные, пронизанные глухим отчаянием дни они особенно сблизились. А ведь, думалось, роднее и ближе уж некуда.

Отец больше не женился. Неисправимый романтик остался верен единственной любви. Умер он скоропостижно. Просто упал и все. На поминках какая-то дальняя древняя тетушка все прижимала Риту к себе и шептала, шептала едва ли не с завистью: 'Он всегда был счастливчиком. Даже смерть — легкую, скорую — получил!' 'Мама, красивая молодая покинула мир в адских муках. За что? И чем заслужил отец такую 'завидную' смерть?' — Рита смахнула слезу и вздохнула.

В узкую щель приоткрытой двери протиснулось гибкое кошачье тельце. Самурай! Откуда он приходил, Рита не знала. После похорон она сутками лежала ничком и, осипнув от рыданий, тихо и безысходно скулила. Кот явился как из-под земли! Смело, не озираясь, гость пересек комнату, пристально взглянул Рите в глаза, и почудилось — проникнулся ее горем. Она смешалась, затрепетала, а кот уверенно влез на диван и, словно приободряя, потерся об ее плечо. Рита благодарно прикрыла веки и неожиданно, впервые за долгое время, опрокинулась в глубокий сон.

Черный, без единого белого пятнышка кот стал навещать Риту каждый день. Иногда, как сейчас — на ночь глядя. Тонкий, изящный с гладкой блестящей шерсткой, он совсем не походил на деревенских собратьев. Мордастые задиристые и воровитые, они нагло шныряли по дачным участкам. Ритин гость отличался безукоризненными манерами и достоинством.

К слову сказать, раньше кошек у них не водилось. Мать страдала аллергией на кошачью шерсть, а отец был заядлым собачником. Последние девять лет его жизнь скрашивала забавная игривая, словно ребенок, такса Генриетта. Геня… На исходе зимы неутомимая проказница угодила под колеса грузовика. Наверно, это и подкосило отца.

— Кис-кис-кис! — Налив в блюдечко молока, позвала Рита кота.

— Кушать подано, сэр!

Кот признательно мурлыкнул и стал чинно лакать.

За окном густели сизые сумерки. Потянуло сыростью и прохладой. Взглянув на часы, Рита прикрыла окно и заперла дверь.

Отужинав, Самурай старательно надраивал мордочку лапкой. По деревенской примете — намывал гостей.

— Напрасно, стараешься! Поздновато уже для визитов! — усмехнулась Рита.

Она разложила диван, приготовила постель, включила было телевизор, но передумала.

Звездные сплетни и криминальные сериалы набили оскомину, глупые шоу и комедии вызывали изжогу. Перебрав стопку старых журналов, Рита наткнулась на роман Пикуля.

Читать она любила, и в этом была заслуга отца. Он относился к книгам с благоговением. 'Они, как женщины: не выносят грубого обращения', — внушал он дочери, расправляя загнутые ею уголки. Ему удалось собрать неплохую библиотеку.

Рита легла и развернула журнал. Она одолела всего несколько глав: день выдался хлопотным, ее быстро сморило.

Ей снился отец. Статный, как всегда, подтянутый, он стоял возле дивана и с улыбкой глядел на нее.

— Папка! — задохнулась от счастья Рита — папка!

— Ты исхудала, моя девочка! — печально и ласково сказал отец — Перестань изводиться! Верь, чтобы не случилось, я всегда буду рядом с тобой. Посмотри, у меня для тебя подарок.

Он протянул ей массивный том с чрезвычайно яркой, словно в брызгах радуги глянцевой обложкой.

— Спасибо, папка! Но… — осеклась Рита, — ты же умер! Папа, зачем ты умер? Как ты мог оставить меня одну! Как ты мог! — зарыдала, закричала она и проснулась.

По лицу текли соленые струйки. Губы дрожали.

— Господи, зачем? — простонала она.

— Зачем?

Вокруг плескался мрак ночи.