Плоскость

Наконец он не выдержал и притащил её дочери. Она объяснила, в чём проблема. В том, что это широкая плоская крышка от консервной банки с тушёной рыбой.

Он сказал дочери, что сам прекрасно видит, так как не слепой. И тогда дочь попыталась у него спросить: «Это всё, что ты видишь?» Но он не смог ей ответить. «Ты приглядись повнимательней, — принялась та объяснять.

— С одной стороны на ней написано «иди сюда», а с другой — «иди обратно».

— Что это значит, иди сюда и иди обратно?

— Я откуда знаю. Ты же её нашёл, эту безделушку?

— Я не искал её. Я просто руку об неё порезал.

— А я здесь причём?

— Мне хотелось бы узнать, кто её туда положил!

Потом жена его пришла из магазина. Он показал жене: «Что это такое?» — А ты помнишь? — отвечала жена.

— У меня была опухоль головного мозга, нейрохирург вытащил эту жесть из моих мозгов и опухоль тут же прошла.

— А почему на ней написано «иди сюда» и «иди обратно»?

— На чём написано?

— На этой крышке, которую вытащили из твоей башки! Идиотка, что ли и ничего не соображаешь?! — выругался муж так, как он всегда любил ругаться — по поводу и без повода. Он в это время держал за спиной руку и она не осмеливалась туда заглянуть и посмотреть, что за предмет он там прячет. Поэтому она ответила, как смиренная овечка:

— Я не вижу, что на ней что-то написано.

— Ты что, слепая?! Это я без очков ничего не вижу!

— Но на ней действительно ничего не написано… — Дочка! — провопил муж, уже не на шутку рассердившийся (ему обычно не нравилось, если он начинает быть уверен, что его дурачат), — иди сюда сейчас же!

— Где ты здесь прочитала, — зарычал отец, когда та подошла, — что тут что-то написано!

— А вы что, стёрли?

— Сдурела! — чуть не врезал отец подзатыльник. Наверно, он так устал от окружающего его идиотизма, что тяжело было поднимать руку, поэтому не врезал.

— Но я честно читала, — оправдывалась дочь со слезами на глазах.

— Наверно, — предположила мать, — тут написано симпатическими чернилами. Вы знаете, что это за чернила? Пишешь ими в тетрадке, потом тетрадку не закрываешь, но надпись сохраняется. Хоть несколько лет эту открытую тетрадку держи. Но, стоит хоть раз её захлопнуть, а потом резко раскрыть… Так вот, буквально секунду эту надпись видно, а потом — пшик — и её нет! Как они так хитро делают, я даже сама не знаю… — Хватит врать! Вы мне специально зубы заговариваете?!

— А что мы такого сказали? — сделала его жена невинное лицо, поскольку её дочь затрясла своими толстыми титьками, побежала к себе в комнату, уткнулась прыщавой мордой в подушку и принялась долго-долго в неё хныкать. Она всегда и из-за всего обижалась, поэтому внимания особого на неё никто не обращал. Ревела она очень долго. Не просто сутками напролёт, а даже по несколько месяцев; не спала, не ходила по-маленькому, а только ревела и ревела.

— Сначала ты бубнишь, — принялся муж ей объяснять, — что эту крышу у тебя вытащили из мозга… — Какую крышу?

— Ну, консервированную! От селёдки! Опять тормозишь и переспрашиваешь! Глупышку из себя изображаешь… — А, я вспомнила! Старая жесть не переворачивается больше у меня в голове, поэтому хирург вставил мне туда новую пластину… Ну, и вот… Сбилась с мысли. Теперь пластина в моей голове спокойно переворачивается и поэтому там внутри, если заглянуть вовнутрь моей черепной коробки, хорошо видно, как ярко вспыхивает надпись на лицевой стороне пластины. И на ней написано что-то такое: «я хочу тебя» или «будь всегда вместе со мной». А на обратной стороне написано: «я тебя ненавижу».

— Тьфу ты… — смачно высморкнул муж из себя харкотину (словно именно в этот момент ему захотелось очистить горло от мокроты) прямо под ноги своей жены.

— Что ж ты хрень всё время какую-то порешь?!

— Ну, вот видишь. На тебя эта надпись почему-то никогда не действовала. Ты всегда настроен был ко мне как-то враждебно… — Дак если ты глупая, как сорока!

— Даже несмотря на то, — продолжала жена, — что на тебя всё время смотрела надпись «я очень сильно тебя люблю», а на других, если ко мне кто-то подходил, смотрела надпись «я тебя очень сильно игнорирую. Больше, чем кого бы то ни было. Мне настолько сильно наплевать на тебя, что дальше некуда».

— Тебе, глупой курице?! На меня?!

— Вот я и подумала, — продолжала она тараторить, — может, этой пластины в моей голове совсем нет? И она торчит только у тебя. Хотя, я точно знаю, что нейрохирург во мне её менял… — Чего-чего?! Что за белиберду ты тут несё… — И у тебя с одной стороны пластины написано «плохо», а с обратной стороны — «очень плохо»?

— Не, у тебя точно крыша съехала!

— Да не делась она никуда! Я же только что объясняла, что нейрохирург мне её поменял!

— Ну, хорошо. Ну, допустим, — немножко смягчился его постоянно напряжённый тон, буквально на секунду.