Работа для одинокой женщины. Не порочащая честь

— Проходите.

Равнодушие и маленькая толика высокомерия на чрезмерно, даже вызывающе наштукатуренном лице, холодный строгий голос, откровенно изучающие глаза — всё это производило гнетущие впечатление, пробуждало желание гордо развернуться и уйти. Но — поступать подобным образом было никак нельзя… Работа, работа, Наталье очень нужна была работа, причём, не хоть какая-нибудь, а с действительно достойной зарплатой.

Стараясь подбодрить себя, она вспомнила плачущую малютку Свету, её умоляющие глаза, тихий повторяющийся шёпот: «Мама, мамочка, мне больно!», вспомнила угрюмого худенького Егорку, молча сидящего у окна и день за днём неумело, но старательно выводящего какие-то каракули, в которых явно проглядывались всегда одни и те же сюжеты — война, смерть, одиночество. Вспомнила и мужа, такого, каким его видела в последний раз — чуть мешковато сидящая форма, явно не по размеру, старенький, видимо со склада, автомат, беспокойные выражение на лице, напряжённая улыбка… Влад, наверное, был бы против такого. Но выхода не было — ради детей женщина была готова пойти на многое. Тем более, что всё ещё могло быть не таким плохим и беспросветным, как рисовало её воображение… Поборов сильнейшее искушение бросить всё и убежать, Наталья встала и шагнула вперёд, отчаянно при этом надеясь, что никто не видит, как дрожат её колени. Позади осталась галдящая на разные голоса и провожающая завистливыми взглядами очередь, спереди — ждала пугающая неизвестность, скрывающаяся под строками странного и непонятного газетного объявления: «Работа для одинокой женщины. Не порочащая честь». И Наталья даже не знала, чего больше вселяли в неё эти слова — какой-то иррациональной, детской надежды, веры в хорошее и светлое, или же скрытого, необъяснимого, странного ощущения нависшей угрозы… Женщина постаралась подготовиться к собеседованию максимально тщательно — одолженные у соседки и начищенные до блеска сапоги, купленные на последние деньги колготки, ставшие теперь неимоверно дорогими, старенькое пальто, зашитое, постиранное и приведённое в порядок, насколько это было возможно, юбка, та самая, что подарил когда-то муж на день рождения, и которую она надевала лишь однажды… «Извини, любимый, так нужно»… — в который раз мысленно пробормотала Наталья. В глубине души она верила, что муж понял бы и простил, но всё равно, чувствовала себя виноватой… — Документы! — Голос секретарши и требовательно протянутая рука выдернули из задумчивости.

— Вам туда!

Ещё одна дверь, вновь ощущение взгляда, направленного в спину, выходящая предыдущая соискательница, с которой чуть не столкнулись в проёме, и, наконец — сидящий за столом чернокожий, видимо, тот самый доктор Джонс.

— Присаживайться, — Поднял он глаза на молчаливо стоящую женщину. В его речи чувствовался заметный акцент. Глянув на положенные перед ним наштукатуренной девицей документы, продолжил: — Натали Покрысшкина, тридцать два года, это так верно?

— Наталья Покрышкина. Да.

— Иметь муж, семья?

— Вдова, двое детей.

— Good… Иметь хронический болезнь? Аллергия?

— Хронический насморк. Аллергия на пыль и на некоторые лекарственные препараты.

— Excellent… Не тянуть кота за яйца. Наше предложение — пятьсот месяц, доллары. Работа двадцать четыре день семь дней неделя… — Мужчина особенно выделял голосом числительные, явно гордясь тем, что научился их произносить.

— И зарплата сами знать можно найти только… Ммм… — Я поняла, не продолжайте. Не смогу — у меня дети… — Нанять женщина смотреть дети. Но ваше дело соглашаться и нет, мы не заставлять. Целый коридор желающие сами знать… Тут он не врал — и правда, очень многие пришли по объявлению… — И в чём же заключается работа?

— Играть вирт? Всё надо просто играть. Нужно создать массовка один проект. Наполнить жизнь.

— А почему только одинокие женщины? Почему нету объявления для мужчин?

— Мужчин тоже есть. Не газета, другой ресурс. Там не любой нужен.

— Ладно, понятно, но почему именно одинокие?

— Много вопросы, женщина. Нечего бояться, принуждение и вывоз женщина запретить закон, мы цивилизованный общество. Соглашаться или нет. Первый рабочий день — семнадцатое апрель девять ноль-ноль. Играть в вирт, контора обеспечить ваша безопасность. Дети позаботиться сами. Пятьсот доллары, часть прямо сейчас отдать. Так что?

— Я… Согласна.

— Сглотнув, произнесла Наталья. Она очень надеялась, что фраза про безопасность — не просто пустые звуки. Почему-то всплыла аналогия с тем, как во время второй мировой вербовали людей для работы в германии. Рекламные плакаты, обещания лучшей жизни, и совершенно не соответствующая им в итоге реальность… Но выбора просто не было. Доктор, которого она уговорила посмотреть Свету, сказал, что без денег ничего сделать невозможно.

— Good… Ставить подпись тут и тут. Хорошо. Держать аванс.