Апрель

Я боюсь, но я должен выдержать. Это всего лишь проверка на прочность, и я должен ее выдержать. Главарь шипит сквозь сжатые зубы: «Новенький? Новенький, да? Докажи, что ты не трус!». Они загнали меня. Бежать некуда. Пытаюсь сжать кулаки, смотрю на них, но вижу лишь свою ничтожность и слабость. Слезы наворачиваются на глаза, но я не заплачу. Заплакать — значит проиграть. Я не знал, что чтобы войти в компанию, нужно драться. Я не умею драться. Мама говорила, что любой спор нужно решать словами, а не кулаками. Любой спор… Робко говорю: «Может, обсудим это?», но в то же время кулак, выброшенный со скоростью большей, чем я мог вообразить, врезается мне в челюсть. Отброшенный ударом, я откидываюсь назад, но мне не дают упасть стоящие сзади. Снова я на ногах, держусь рукой за щеку и глотаю соленую жидкость, которой снова и снова наполняется рот. Проведя языком по зубам, я чувствую в одном месте пустоту и острые обломки. От ужаса я вою, но это вызывает лишь смех и остроты со стороны мальчишек. Нужно бежать. Удар коленом в живот заставляет согнуться, и я реву уже в голос, слезы застилают глаза. Совсем неожиданно по ноге сбегает горячая струя. Щеки сразу становятся пунцовыми. Стыд невыносим. Слышен крик: «Он обоссался! Обоссался!». Его подхватывают другие, и со всех сторон на меня обрушивается дикий смех и гвалт: «Ссыкун! Ссыкун!». Успев ощутить неприятную влажность и теплоту, я сползаю на землю. На этот раз никто не мешает мне упасть… Прошло пять лет… … После того, как помочишься, нужно обязательно два раза спустить унитаз. Потом хорошенько вымыть руки. Вымыть руки и член, а еще лучше вымыться. Вода смоет всю грязь, и можно ни о чем не беспокоиться до следующего раза.

Прошло два года… … Помочившись, я долго мою член. Отскребаю его мылом и жесткой щеткой. Ни одна капля мочи не должна на нем остаться. Боль заставляет меня сжать зубы, но это небольшая беда. Плохо будет, если я хорошенько не вымоюсь. Вымыть руки, оттереть член и сменить трусы. Кидаю грязные в стирку, одеваю новые. Перед тем, как одеть джинсы, долго нюхаю их там, в промежности. Не грязно ли там? Не пахнет ли мочой?

Прошел год… … Она во мне. Я боюсь. Боюсь избавиться от нее и увидеть ее. Она убивает меня внутри. Мне больно и страшно… … Обещал себе больше не мочиться, и пока что держу обещание. Слышал, что если долго не опорожнять мочевой пузырь, он может лопнуть. В таком случае яд разольется по всему телу, и я умру. Боль становится невыносимой, и я еле передвигаю ноги. С каждым шагом я чувствую, как она бултыхается внутри меня, как зверь, запертый в клетке, готовый вырваться при малейшем ослаблении контроля и пожрать меня. Главное — не спать. Когда ты спишь, ты в любом случае теряешь контроль над собой. Бодрствуя, можно сжимать мочеиспускательный канал сокращением мышц сколь угодно долго, превозмогая боль. Боль помогает мне сохранять контроль над собой и не думать о ней. Думать о чем-нибудь другом. Бабочки. Красивые, порхают. Кружатся. Разноцветные. Красные, синие, зеленые, желтые. Нет! Не желтые, какие угодно, но не желтые. Розовые, да, розовые. Бабочки… … Еще два часа. Боролся со сном и с ней. Враг силен, но я умею терпеть. Боль, спазмы, судороги, что угодно. Если спать, можно контроль потерять. Если спать, можно контроль потерять. В желтой стране, коварный и желтый яд. Пенис похож на змею… … Еще час. Пенис похож на змею. Срочно нужен ловец змей. Так хочется сцедить яд! Нет! Нет! Снежная пустыня. Белый, белый, белый снег. Сухой, холодный. Ненавижу солнце. Оно желтое и горячее. Пенис похож на змею. Убить змею. Яд почти вырывается из меня. В брючину стекает отвратительная капля. Судороги сводят ноги, но я стягиваю оскверненные штаны. Кидаю в стиральную машину к остальным и включаю ее. Бегом из ванной, там шумит и плещется вода. Яд плещется во мне, а змея готова предать меня и выпустить его. Нужно помешать ей сделать это! … … В стенном шкафу нашлась веревка, способная заткнуть пасть змее. Обматываю член и перетягиваю, сильно, насколько возможно. Боль пронзает, как игла, но я завязываю крепкий узел — теперь тело не предаст меня. Канал закрыт. Поезд не пройдет — шлагбаум опущен. Теперь мыть руки. Мыть, мыть, мыть — мыло и вода, и щетка, и снова мыло. Теперь чисто, я-то знаю… … Как больно! Кажется, проклятый пузырь сейчас прорвется! Ни в коем случае нельзя этого допустить! Моего тела не должна коснуться эта проклятая жидкость! Нужна игла, длинная и тонкая. Если проткнуть ей пузырь, можно спустить яд по капле в пластмассовый резервуар, и отрава не коснется меня. Нужно идти в аптеку и купить шприц. Купить противоядие. Во рту сухо, но я не буду пить. Пить — значит умереть. Вода превращается в яд. В мочу… … Пока шел к аптеке, думал о бабочках. Ноги отказываются таскать тело, но я заставил их ходить. Перемотанный член болел, как будто он отрезан, но я знаю, что это змея пытается меня обмануть. Я не поддамся и не развяжу веревку. Больше ни одной капли не прольется мне в штаны. Купил самый большой шприц, скоро жало избавит меня от боли и желтого яда.