Художник

Записанная же мысль будет бесконечно меняться. Больше слов, полнее представление… Словно набросок, которому в последствии суждено стать эскизом картины, она будет дописываться, чтобы в финале получилась невероятная работа.

Изменение своих работ своего рода переосмысление. Сорвавшись в поправки, в итоге можно получить нечто абсолютно новое, не имеющее ничего общего с исходником. Каждая работа содержит в себе отпечаток твоего настроения. Уникальные черты, присущие работам с одним эмоциональным фоном могут быть уничтожены, если твое настроение во время редактирования будет противоположным настроению обьекта редактирования.

Но если настроение изменяется равномерно, то работа выйдет много лучше, чем планировалась. Тем не менее есть такие работы, что не терпят редактуры. Нужно понять когда изменять ничего не стоит. Исправления в готовой работе бессмыслены.

Мысли бурлящим потоком топили сознание. Они поглотили меня. Все что было вокруг — исчезло, ушло. Сейчас я словно видел чужой мир. Не имеющий ничего общего с нашим. Со своими цветами, запахами и звуками… Сюрреалистичный мир.

Можно ли изобразить жизнь? Как точнее отразить теплоту дыхания, биение сердца? Возможности изображения ограничены. В сравнении с тем что я видел, с тем что пытался изобразить — получившиеся картины словно рисунки на асфальте, оставленные маленьким ребенком.

Сколько бы я не совершенствовался — всегда находились какие либо ограничения, что непозволяли мне приблизиться к реальности. Работы расходились с псевдо оригиналом. Все дело в моем видении, в том, как я вижу ту или иную вещь. Взгляд мой довольно своеобразен. Сложная вещь может сталь простой, а простая невероятно сложной. Разность между оригиналом, псевдо оригиналом — тем, что стараюсь изобразить я, и самой картиной не редко оказывается очень велика. Быть может, показывать людям то, что они видят каждый день, не снимая с этого маски — это не мое.

Два дня я работал стараясь перенести образ нереального мира на полотно. Не отвлекаясь ни на еду, ни на сон, я перекладывал нереальные цвета в цвета, что имелись у меня под рукой. Несколько раз приходила она. Стоя за моей спиной, лишь молча наблюдала за моей работой, и так же молча исчезала. Но лишь я дописал работу, как был атакован сразу десятком вопросов.

— Где ты видел это место? — Её голос звучал взволновано.

— Это было своего рода видение… я просто шел, и… — Это странно. Ты не должен был видеть это. Никто из вас не должен это видеть.

— А что это за место? Оно что, реально?

— Больше нет Прозвучало это довольно грустно и я решил дальше не задавать ответных вопросов. Вскоре и она замолчала, сказав лишь на последок : «Забудь про все это. И картину убери куда-нибудь. А лучше уничтожь.» Работа осталась сохнуть, а сам я ушел восстанавливать силы. Когда же вернулся — она пропала. «-Ну и ладно.» — подумал я тогда, и на какое-то время забыл о ее существовании.

Бродить по городу бывает иногда слишком одиноко. Встречая на пути пары, скатываешься в непонятные грустные размышления. Скука, вызванная отсутствием постоянной работы, занятия, создает особое настроение. Зацикливаться на одном деле долго невозможно. Рано или поздно тебе придется взять передышку и тогда нужно найти временное занятие, которое не даст тебе уйти в депрессию.

Что если все мы — вариации жизни одного человека? Что если никакого плана нет? Вдруг, все то что с нами происходит — варианты того, что могло бы случиться с одним единственно реальным первым человеком?

Создав однажды первочеловека, кто-то мог запустить цепь вероятностей, создавшую в последствии наш мир. С каждым новым человеком реальность меняется, увеличивается число возможных вариантов, как следствие — появляются новые люди. Круг замкнут условной бесконечностью вариантов… Вихрь мыслей затягивал сознание в штормящее море размышлений. Слова и образы создавали неразборчивый шум.

Обрывки известных, заезженных фраз собирались в непонятные и бессмысленные предложения. И во всей этой ситуации было спокойствие. Во всем этом сумбуре размышлений я отдыхал. Иногда шум гораздо полезнее тишины.

Я отделен от мира. Даже не так. Я не обращаю на него внимания. Под час мне абсолютно без разницы что в нем происходит. Каждый раз когда я пытаюсь приобщиться к нему — понимаю что упускаю не так уж много. Ничего не меняется. Во всяком случае в лучшую сторону точно.

Быть может если бы я был слеп, этот мир мною воспринимался бы с большим позитивом.

Когда-то меня спросили о моих плохих сторонах. Я ответил что не вижу цветов. Этот ответ поразил их. «Ведь ты художник! Как можно»…. Тогда они не поняли, что именно я имею ввиду.

Вернувшись домой я обратил внимания на особую темноту. Она снова была там. Словно ждала меня. Быть может так и есть.

Те часы, что остались до утра, я провел в тихой беседе.