Скотобойня

А потом услышал голос за спиной.

— Что ты делаешь, Бэйсик?

Это была моя сестра. Я развернулся к ней, вцепившись в перила. Она стояла в нескольких метрах — ожившая фарфоровая кукла в белом платье. На похоронах не открывали гроба, но я знал, что ее хоронили именно в таком платьишке.

Я смотрел на нее и не мог вымолвить ни слова. Чувствовал только, как подгибаются колени.

— Скоро случится великое воскрешение — и мы вернемся домой, — улыбнулась она и протянула мне тоненькую ручку.

— Идем же… Ее лицо — подделка, слепок, снятый с трупа. Вот о чем я подумал, когда она заговорила. То, что стояло напротив меня, не было моей сестрой. Чужие глаза двигались в глубине глазниц, а во рту шевелился толстый бычий язык.

Скотобойня никогда не спала. Здесь они содрали с моей сестры кожу и нарядили в нее какую-то тварь.

Тоненькие пальчики схватили меня за рукав куртки, но я вырвался и побежал.

В цеху, где стояли баки с внутренностями, было тихо и светло. Я ворвался туда с грохотом, цепляясь за перила. Взлетел по лестнице на прогнивший мостик и только там позволил себе оглянуться.

Меня никто не преследовал.

Так мне показалось сначала. А потом я услышал шаги. Он шел за мной — огромный мясник из моего сна. Я расслышал, как глухо волочится по полу кованая цепь. Как тяжело она бряцает по ступеням. Он собирался подвесить меня за ноги и выпотрошить, как козу. Я попятился, чувствуя, как заскрипело, прогнулось под ногами железо. Посмотрел вниз и сквозь заржавелые сварочные швы разглядел глубокие баки, переполненные зловонной мутью.

Урод поднялся ко мне. Его лицо скрывал капюшон, а с резинового плаща ручьями сбегала кровь. Я увидел, что в одной руке он держит голову Алены — из обрубка шеи, обвитый сухожилиями, торчал кусок позвоночника.

Я сделал еще несколько шагов назад и уперся в перила. Это был тупик Мясник остановился — позади него мелькнуло белое платье моей сестры. Она вышла из-за его широкой спины и, улыбаясь, встала рядом. Стараясь не выказывать страха, я молча смотрел на них — на огромного убийцу в окровавленном плаще и стоявшую рядом девочку в белом платье. А они смотрели на меня.

Это длилось недолго. Урод отдал девочке отрубленную голову и вынул из-под плаща окровавленный нож.

— Теперь ты умрешь, — сказала моя сестра, и ее улыбка стала похожа на оскал.

Я глянул вниз: под нами было не меньше десятка метров. Вполне хватало для запасного варианта.

Мясник ступил на прогнивший пол. Мост заскрипел и покачнулся под чудовищным весом, и на секунду показалось, что мы упадем. Стальные балки прогнулись, как худые колени, но болты удержались в креплениях и мост выстоял.

Мясник подтащил цепь, несколько раз намотав звенья на кулак, и поднял ее для удара. Я вжался в перила и закрыл глаза. И в этот момент пол проломился. Вместе с кусками ржавого железа Мясник полетел вниз, с плеском обрушившись в переполненный бак. Он попытался выбраться, ухватиться за край, но тяжелая цепь на руке потянула его вниз. Капюшон слетел с головы, и передо мной предстало бледное лицо — острые, будто вытесанные стамеской скулы и черные глаза. Он барахтался недолго: вязкая жижа залилась в раззявленный рот и утащила мясника на дно.

Я поднял взгляд на свою сестру, но мостик был пуст. Она сбежала, прихватив с собой голову Алены.

Я вернулся домой за полночь, но никто не спал. Отец встретил меня у подъезда и схватил за шкварник.

— Где ты шляешься?!

Я не знал, что ему ответить. Я слишком устал.

Он посмотрел мне в глаза и ослабил хватку. А потом и вовсе приобнял за плечо и повел домой.

— Пошли скорее. Ты должен увидеть. Это чудо… Мы поднялись в квартиру, но уже на площадке я почуял запах зловония.

«Как же ты не догадался? — я посмотрел на отца.

— Ты ведь столько твердил мне об этом»… Она была там. Сидела на диване в своем чертовом белом платье, а мама рыдала у ее колен.

— Ты тоже видишь ее? — спросил сзади отец.

— Скажи, что мы не сошли с ума… — Нет… — ответил я, — я вижу… — Это чудо… — шептал отец, глотая слезы, — Господи, это чудо… Сестра посмотрела на меня и улыбнулась.

— Привет, Бэйсик.