Первое, что он сделал, спрыгнув с автобуса на мерцающий всеми цветами мириадов реклам и вывесок, мокрый после дождя, асфальт, так это пошел вдоль мигающих неоном, магазинов, посматривая по сторонам…
Добавить в моё избранное
26 мин, 2 сек 4609
Невысокого роста, в далеко не новой армейской куртке и брюках от той же коровы, кедах не кедах, чешках — не чешках, длинноволосый, с спутанными от неудобного спанья в самолете, а потом и автобусе, волосами, со старой, поношенной сумкой на правом плече, он шел аккуратно, умудряясь рассекать галдящую на всех, пожалуй, языках мира, толпу и никого особенно не задевая.
Шел быстро, мягко, но оттого, что знал дорогу, а, скорее, по привычке. Привычки его были довольно своеобразными и первый магазин, который он навестил в Бангкоке, был магазин фирмы «Cold Steel», известной всем любителям обещанной «холодной стали» по разумному сочетанию цены и качества. Там он приобрел себе нож с фиксированным лезвием, который более известен, как «тычковый», или, как любят говорят тяготеющие к красоте в облике рекламного слогана: «нож последнего шанса», Safe Keeper III, который и повесил тут же на шею, расплатился и выше.
В Таиланд человек приехал отдохнуть, а если быть более точным, то прожить тут, пользуясь всеми хитростями — отъездами в соседнюю страну на сутки и так далее, как только можно дольше.
На Родине ему было нечего больше делать. Все, чего ему было от нее надо — это полного провала в памяти у всех, кто хоть как-то, где-то и когда-то с ним соприкасался. Тут, надо отдать ему должное, у него был истинный дар — о нем и его забывали очень скоро во всех коллективах после его ухода, но очень долго помнили отдельные ему лица.
Перед отъездом он довольно думал, что ему стоит сделать, и чего делать не стоит, но все же пришел к выводу, что сделать это надо. В общем, сейчас мусарня раздувала ноздри, а он спокойно пересек океан, уверенный, что его не найдут — и подцепив себе денег на билет и житье-бытье. Он подошел к дороге, фары били по нему, видно было монголоидное лицо. Лицо никого. Лицо, о котором проще сказать — никакое. Он сошел бы за своего везде, кроме тех мест, где внешность людская уж слишком ярко выражена — он не был бы своим у негров, да, пожалуй, что и арабов.
Нож он прибрел просто потому, что без ножа чувствовал себя, как бы выразиться, не просто голым, а еще сильнее. Чем раньше. Да, такое тоже бывает.
Он поднял руку, моментально возле него остановилась крошечная машинка с «шашечками», он сел в кабину и протянул водителю лист блокнота, на котором на местном наречии, был написан адрес, куда его надо было отвезти. Таец прочел, внял, и, судя по всему, не сильно боясь колеса Сансары, кинулся в поток машин. Может, хотел он просто поразить приезжего (это он заключил, попробовав разговорить пассажира), может, в самом деле там стремительно работал — кто знает. Он лихо запарковался у подъезда указанного в бумажке адреса, прочирикал что-то с каким-то кошачьим подтягиванием некоторых гласных, пассажир расплатился, после долгого перевода долларов в местную валюту (кончилось тем, что пассажир так и расплатился долларами, за что шофер и сунул ему свою визитку, дескать, только свистни-гикни: «Сивка-Бурка, вещий Каурка!» Пообещавши свистеть, пассажир в своих армейских доспехах, позвонил в звонок, а открывшей ему дверь тайке протянул уже другой листок и другую сумму, в тех же долларах. Цены были, как ему и посулили в России, божеские. В комнате, где он бросил сумку и куртку, кроме кровати, где улеглось бы трое таких, как он и, если россыпью, то он и еще штук семь таек. К этой мысли он планировал вернуться чуть позже. А покамест расположился, быстро и умело, как человек, который долго и часто бывает в пути. То ли он переспал в дороге, то ли просто был на сон крепок, в смысле, мог не спать подолгу, но он принял церемониальный уже для каждого туриста, душ, высушился феном, подключил к сети свой ноут, между прочим, «Mac» да еще и времен Джобса, подлинного мастера.
За плечо заглядывать смысла нет, да и по роже получить недолго, так что пока осмотрим частично ту его часть, что повернута к нам, а так же нагло посмотрим в сумку. Белье, носки, несколько джемперов, свитер, модный, теплый, чистой исландской выделки, (он куда ехал-то вообще? Армейская куртка, плотные брюки, свитер, наконец-то! Плавки, полотенце, мазь от укусов насекомых и еще пара тюбиков разных снадобий, контейнер аптечный, набитый таблетками и все. А, нет. Несколько пачек сигарет. Вот, теперь все.
Теперь о спине… Да что ты будешь делать! Паренек, в своей время, видимо, играл в Александра Матросова и спиной пытался потушить чей-то ранцевый огнемет. Судя по жутким, бугрящимся, текущим и переливающимся, ожогам, нажил он себе это давно. Руки с плеч по пальца была забиты самыми разными татуировками, где и текста хватало (да, я вижу вас, эстеты, я слышу ваше: «Фи, текст!»), но все же вернемся к ожогу. Он был странно ровен по краям, словно горел, ограниченный какими-то стенками, или человек лежал на какой-то жаровне, пока его запекали на завтрак, под бекон.
Судя по всему, пожрать кому-то обломилось, и человек остался жить. Нож свой, благоприобретенный, не снимал он даже в душе, точнее, снял и тут же надел, как только вышел из-под воды.
Шел быстро, мягко, но оттого, что знал дорогу, а, скорее, по привычке. Привычки его были довольно своеобразными и первый магазин, который он навестил в Бангкоке, был магазин фирмы «Cold Steel», известной всем любителям обещанной «холодной стали» по разумному сочетанию цены и качества. Там он приобрел себе нож с фиксированным лезвием, который более известен, как «тычковый», или, как любят говорят тяготеющие к красоте в облике рекламного слогана: «нож последнего шанса», Safe Keeper III, который и повесил тут же на шею, расплатился и выше.
В Таиланд человек приехал отдохнуть, а если быть более точным, то прожить тут, пользуясь всеми хитростями — отъездами в соседнюю страну на сутки и так далее, как только можно дольше.
На Родине ему было нечего больше делать. Все, чего ему было от нее надо — это полного провала в памяти у всех, кто хоть как-то, где-то и когда-то с ним соприкасался. Тут, надо отдать ему должное, у него был истинный дар — о нем и его забывали очень скоро во всех коллективах после его ухода, но очень долго помнили отдельные ему лица.
Перед отъездом он довольно думал, что ему стоит сделать, и чего делать не стоит, но все же пришел к выводу, что сделать это надо. В общем, сейчас мусарня раздувала ноздри, а он спокойно пересек океан, уверенный, что его не найдут — и подцепив себе денег на билет и житье-бытье. Он подошел к дороге, фары били по нему, видно было монголоидное лицо. Лицо никого. Лицо, о котором проще сказать — никакое. Он сошел бы за своего везде, кроме тех мест, где внешность людская уж слишком ярко выражена — он не был бы своим у негров, да, пожалуй, что и арабов.
Нож он прибрел просто потому, что без ножа чувствовал себя, как бы выразиться, не просто голым, а еще сильнее. Чем раньше. Да, такое тоже бывает.
Он поднял руку, моментально возле него остановилась крошечная машинка с «шашечками», он сел в кабину и протянул водителю лист блокнота, на котором на местном наречии, был написан адрес, куда его надо было отвезти. Таец прочел, внял, и, судя по всему, не сильно боясь колеса Сансары, кинулся в поток машин. Может, хотел он просто поразить приезжего (это он заключил, попробовав разговорить пассажира), может, в самом деле там стремительно работал — кто знает. Он лихо запарковался у подъезда указанного в бумажке адреса, прочирикал что-то с каким-то кошачьим подтягиванием некоторых гласных, пассажир расплатился, после долгого перевода долларов в местную валюту (кончилось тем, что пассажир так и расплатился долларами, за что шофер и сунул ему свою визитку, дескать, только свистни-гикни: «Сивка-Бурка, вещий Каурка!» Пообещавши свистеть, пассажир в своих армейских доспехах, позвонил в звонок, а открывшей ему дверь тайке протянул уже другой листок и другую сумму, в тех же долларах. Цены были, как ему и посулили в России, божеские. В комнате, где он бросил сумку и куртку, кроме кровати, где улеглось бы трое таких, как он и, если россыпью, то он и еще штук семь таек. К этой мысли он планировал вернуться чуть позже. А покамест расположился, быстро и умело, как человек, который долго и часто бывает в пути. То ли он переспал в дороге, то ли просто был на сон крепок, в смысле, мог не спать подолгу, но он принял церемониальный уже для каждого туриста, душ, высушился феном, подключил к сети свой ноут, между прочим, «Mac» да еще и времен Джобса, подлинного мастера.
За плечо заглядывать смысла нет, да и по роже получить недолго, так что пока осмотрим частично ту его часть, что повернута к нам, а так же нагло посмотрим в сумку. Белье, носки, несколько джемперов, свитер, модный, теплый, чистой исландской выделки, (он куда ехал-то вообще? Армейская куртка, плотные брюки, свитер, наконец-то! Плавки, полотенце, мазь от укусов насекомых и еще пара тюбиков разных снадобий, контейнер аптечный, набитый таблетками и все. А, нет. Несколько пачек сигарет. Вот, теперь все.
Теперь о спине… Да что ты будешь делать! Паренек, в своей время, видимо, играл в Александра Матросова и спиной пытался потушить чей-то ранцевый огнемет. Судя по жутким, бугрящимся, текущим и переливающимся, ожогам, нажил он себе это давно. Руки с плеч по пальца была забиты самыми разными татуировками, где и текста хватало (да, я вижу вас, эстеты, я слышу ваше: «Фи, текст!»), но все же вернемся к ожогу. Он был странно ровен по краям, словно горел, ограниченный какими-то стенками, или человек лежал на какой-то жаровне, пока его запекали на завтрак, под бекон.
Судя по всему, пожрать кому-то обломилось, и человек остался жить. Нож свой, благоприобретенный, не снимал он даже в душе, точнее, снял и тут же надел, как только вышел из-под воды.
Страница
1 из 8
1 из 8
