Добавить в моё избранное
26 мин, 2 сек 4610
Раньше, чем трусы. Видимо, жизнь у человека была насыщенная и приучила его к странным трюкам.
Дальше начались чудеса. В сумке, что мы так тщательно, но не роясь, осмотрели, нашелся маленький рюкзак и термос, граммов на семьсот пятьдесят. Человек оделся и сбегал куда-то вниз, видимо, решить вопрос с кипятком. Вернулся он с полным и уже завернутыми термосом крепкого чая, сунул его в рюкзачок, пробежался по карманам, проверяя, все ли с собой и впервые его голос прозвучал в Таиланде: «Ну? Займемся развратом?» Что именно имел он в виду под развратом, сказать не сложно. Баб. Самых обычных по половой принадлежностью. Как и все белые, он такого наслушался про таек, что просто горел нетерпением проверить, так ли оно все на самом деле.
Всех денег он с собой, понятное дело, не взял, а сунул в бездны куртки баксов пятьсот, что, впрочем, тоже представляло опасность, начни он махать ими направо и налево.
Он шел, легко и быстро, а в левой руке держал маленький барабанчик, дамару, тот самый, что выполнен в форме песочных часов, а делается всеми уважающими себя мастерами дамару, из половинок черепа, разумеется, мужской и женской, соединенных верхушками теменных костей. А стучать на натянутой коже очень просто — знай, верти себе рукой, а крошечное костяное било на шнурке будет летать аккурат от одной половинке к другой, издавай негромкие звуки. Для кого-то это игрушка, для кого-то тотем, для кого-то — предмет коллекционирование, но обязательно с заверением, что черепа и впрямь людские, для кого — ключ к вратам медитации, а и в конце-то концов, шиваиты по сю пору верят, что все в этой вселенной зародилось с первой вибрации этого барабанчика, принадлежащего Шиве.
Трудно сказать, был ли наш герой шиваитом или последователем тибетского буддизма. Но он знал, помимо чего-то еще, что к людям, которые ведут себя или выглядят странно (без экстремизма, конечно) пристает разная мелкая шпана куда реже, чем к дуракам с фотоаппаратами и расплывшимися улыбками.
Так, постукивая в дамару, дошел наш человек до центра города. Дошел — и оторопел, казалось, только сейчас дошло до него, куда он попал. Само собой, что поселился он не на окраине, но центр Бангкока заслуживает внимания. Улица именовалось «Сой Ковбой», в честь некоего шустрого американца, открывшего тут некогда первый, по сути, публичный дом. Теперь таким домом стала вся улица.
Герой наш слегка взбодрился и даже присел на одинокую лавочку, попить чайку и подумать о жизни.
Жизнь он хотел сделать максимально простой. Думать дуновением ветра и все такое. Чистый Шао-Линь в голове. Хотелось ему и разврата, и криминала, и причем в Азии именно, так как белое уже стало вызывать сильные рвотные позыва после того, как ему шарахнудо слегка за сорок. Как говорил один растаман в фильме: «Ничто белое не принесет добра ни одному черному», но, оказалось, что и с белыми среди белых не все так хорошо, как хотелось бы. В общем, обычный, почти потерянный в этой жизни человек, который теперь хотел потеряться, видимо, уже окончательно. Время от времени вспыхивали неподалеку драки, которые тут же гасились вышибалами клубов и баров, но некоторых били долго и основательно, а никто и ухом не вел. Наш любитель чайку покрепче философски пожал плечами. Как жертва, он вряд ли кого-то бы сильно привлек — и его габариты, весьма превосходящие местные среднестатические, да и небогатая одежка этом способствовали. Что с такого взять? Вот он и сидел себе на лавочке, равнодушно глядя, как группа крепких ребят раз за разом сбивают на асфальт какого-то соплеменника, как явный сутенер потчует свою девицу оплеухами, как бросают на асфальт явные мелкие драг-диллеры белые комочки, а те, кто стоит рядом, столь же случайно бросает деньги, но каждый поднимает не то, что уронили и отнюдь не спешит, рассмеявшись слегка натянуто, вернуть владельцу подобранное.
Дурь, герыч, кокс. Это он знал точно, у кого брать и у кого выбирать ему поведали еще дома, незадолго до того, как он высадился на тайскую землю.
Скучно. Хоть бы драку какую затеяли с ним, что ли. Находится он тут на законных основаниях, нож в ход пойдет в самом крайнем случае, да и продается любому, кто может себе позволить «Cold Steel».
Ладно. Человек — сам творец своего счастья. И, как всегда прибавлял его старик-отец: «И несчастья тоже».
Герой наш, пару раз, тонко поймав момент, засветил, что имеется у него наличка и преспокойно вошел в какую-то внезапную чайную, где даже и полуголых-то баб не было, а уж про совсем голых — речь молчит. Просто СССР какой-то. Человек усмехнулся. СССР, конечно, тот еще был дурдом, но он давал гражданам самое важное — точку опоры. Твердую. Не загуби жаба людская правителей, могли себе покупать яхты, а народ обучать смирению, у нас это проходит на ура. Дали бы мелкий и чуть средний бизнес вести, частично бы границы приоткрыли — и не было бы никакой утечки мозгов. Патриотизм — слабое место у русских, если его еще помазать медком, то никак ты от него русского уже не отлепишь.
Дальше начались чудеса. В сумке, что мы так тщательно, но не роясь, осмотрели, нашелся маленький рюкзак и термос, граммов на семьсот пятьдесят. Человек оделся и сбегал куда-то вниз, видимо, решить вопрос с кипятком. Вернулся он с полным и уже завернутыми термосом крепкого чая, сунул его в рюкзачок, пробежался по карманам, проверяя, все ли с собой и впервые его голос прозвучал в Таиланде: «Ну? Займемся развратом?» Что именно имел он в виду под развратом, сказать не сложно. Баб. Самых обычных по половой принадлежностью. Как и все белые, он такого наслушался про таек, что просто горел нетерпением проверить, так ли оно все на самом деле.
Всех денег он с собой, понятное дело, не взял, а сунул в бездны куртки баксов пятьсот, что, впрочем, тоже представляло опасность, начни он махать ими направо и налево.
Он шел, легко и быстро, а в левой руке держал маленький барабанчик, дамару, тот самый, что выполнен в форме песочных часов, а делается всеми уважающими себя мастерами дамару, из половинок черепа, разумеется, мужской и женской, соединенных верхушками теменных костей. А стучать на натянутой коже очень просто — знай, верти себе рукой, а крошечное костяное било на шнурке будет летать аккурат от одной половинке к другой, издавай негромкие звуки. Для кого-то это игрушка, для кого-то тотем, для кого-то — предмет коллекционирование, но обязательно с заверением, что черепа и впрямь людские, для кого — ключ к вратам медитации, а и в конце-то концов, шиваиты по сю пору верят, что все в этой вселенной зародилось с первой вибрации этого барабанчика, принадлежащего Шиве.
Трудно сказать, был ли наш герой шиваитом или последователем тибетского буддизма. Но он знал, помимо чего-то еще, что к людям, которые ведут себя или выглядят странно (без экстремизма, конечно) пристает разная мелкая шпана куда реже, чем к дуракам с фотоаппаратами и расплывшимися улыбками.
Так, постукивая в дамару, дошел наш человек до центра города. Дошел — и оторопел, казалось, только сейчас дошло до него, куда он попал. Само собой, что поселился он не на окраине, но центр Бангкока заслуживает внимания. Улица именовалось «Сой Ковбой», в честь некоего шустрого американца, открывшего тут некогда первый, по сути, публичный дом. Теперь таким домом стала вся улица.
Герой наш слегка взбодрился и даже присел на одинокую лавочку, попить чайку и подумать о жизни.
Жизнь он хотел сделать максимально простой. Думать дуновением ветра и все такое. Чистый Шао-Линь в голове. Хотелось ему и разврата, и криминала, и причем в Азии именно, так как белое уже стало вызывать сильные рвотные позыва после того, как ему шарахнудо слегка за сорок. Как говорил один растаман в фильме: «Ничто белое не принесет добра ни одному черному», но, оказалось, что и с белыми среди белых не все так хорошо, как хотелось бы. В общем, обычный, почти потерянный в этой жизни человек, который теперь хотел потеряться, видимо, уже окончательно. Время от времени вспыхивали неподалеку драки, которые тут же гасились вышибалами клубов и баров, но некоторых били долго и основательно, а никто и ухом не вел. Наш любитель чайку покрепче философски пожал плечами. Как жертва, он вряд ли кого-то бы сильно привлек — и его габариты, весьма превосходящие местные среднестатические, да и небогатая одежка этом способствовали. Что с такого взять? Вот он и сидел себе на лавочке, равнодушно глядя, как группа крепких ребят раз за разом сбивают на асфальт какого-то соплеменника, как явный сутенер потчует свою девицу оплеухами, как бросают на асфальт явные мелкие драг-диллеры белые комочки, а те, кто стоит рядом, столь же случайно бросает деньги, но каждый поднимает не то, что уронили и отнюдь не спешит, рассмеявшись слегка натянуто, вернуть владельцу подобранное.
Дурь, герыч, кокс. Это он знал точно, у кого брать и у кого выбирать ему поведали еще дома, незадолго до того, как он высадился на тайскую землю.
Скучно. Хоть бы драку какую затеяли с ним, что ли. Находится он тут на законных основаниях, нож в ход пойдет в самом крайнем случае, да и продается любому, кто может себе позволить «Cold Steel».
Ладно. Человек — сам творец своего счастья. И, как всегда прибавлял его старик-отец: «И несчастья тоже».
Герой наш, пару раз, тонко поймав момент, засветил, что имеется у него наличка и преспокойно вошел в какую-то внезапную чайную, где даже и полуголых-то баб не было, а уж про совсем голых — речь молчит. Просто СССР какой-то. Человек усмехнулся. СССР, конечно, тот еще был дурдом, но он давал гражданам самое важное — точку опоры. Твердую. Не загуби жаба людская правителей, могли себе покупать яхты, а народ обучать смирению, у нас это проходит на ура. Дали бы мелкий и чуть средний бизнес вести, частично бы границы приоткрыли — и не было бы никакой утечки мозгов. Патриотизм — слабое место у русских, если его еще помазать медком, то никак ты от него русского уже не отлепишь.
Страница
2 из 8
2 из 8
