Игрушка

Отчасти, мне ее стало жаль.

— Не уверен, что эти девушки еще живы. В любом случае, это уже не люди в полном смысле этого слова. В самом начале им была сделана лоботомия. Теперь это просто тела.

В глазах у Тани были слезы.

Я вздохнул.

— Поверь, я бы хотел, что бы тебя постигла их участь. Лоботомия — это смерть. Не тела, но разума. Они не осознают своего существования. У тебя же другая судьба. Твой заказчик, мой работодатель, сделал мне такое предложение, от которого у меня побежали мурашки по коже… Это самый порочный, извращенный и жестокий человек, которого я встречал. Он не просто жесток. Он жесток не по звериному, не по животному, он жесток по человечески. А это, моя дорогая, во много раз страшнее. Сей изверг отказался от лоботомии, от анальгетиков, хотя я говорил ему, что ты можешь умереть от болевого шока — ему было плевать. Это он заставил меня повести наших электронных друзей.

— камеры бездушно светили красными точками, а по ту сторону, быть может, сидел тот, кто не заслуживает даже места в аду.

— Тебе придется испытать всю боль, а после, жить с ней.

— сказал я после минутной паузы.

— Тебе не удастся сойти с ума, не надейся потерять разум или сознания — фармакологи и заказчик категорически против. Такова твоя судьба. Не знаю, чем ты прогневала своего бога, но я затрудняюсь придумать более жестокую пытку.

Я молча смотрел на нее — бесконечный поток слез из глаз, в которых была на столько отчаянная мольба, что мое сердце не выдержало.

— Таня, давай так, я выему кляп, но ты не будешь кричать?

Она удивленно взглянула на меня, и спустя пару секунд, неуверенно кивнула. Я вынул кляп.

— И нет смысла тебе кричать, тебя все равно никто не услышит — тут превосходная звукоизоляция. Ты можешь лишь нервировать меня, но тебе лучше со мной дружить, потому что если я буду нервный… — я покачал головой.

— Будешь сигарету?

— Да, спасибо.

Я подкурил сигарету и поднес к ее губам. Она жадно втянула дым. Выдохнула.

— Зачем ты это делаешь?

— У каждого свое ремесло — свой индивидуальный способ жизни. Если не я, то кто ни будь другой. Кто то должен делать грязную работу, и я стараюсь делать ее как можно лучше. Поверь, я предельно гуманен и не поддерживаю идею жестокости ради жестокости. Но есть люди, которые со мной не согласны.

Я снова поднес сигарету к ее губам.

— Почему именно я?

— Если не ты, то кто ни будь другой — усмехнулся я.

— и это кто то спросил бы то же самое. Я не вникал в подобные вопросы. Тебя выбрал заказчик. Мне тебя привезли и я должен делать свою работу — вот все, что я знаю.

Я проснулся утром в превосходном настроении. Я прекрасно выспался и полон сил. Меня просто распирает от энергии и энтузиазма, черт побери! Я спокоен и безмятежен. Я полон решительности. Так, наверное, себя чувствует человек, добропорядочный гражданин, которые по воскресеньям ходят в церковь, а по утрам целует свою жену. Он идет на работу в предвкушении, а возвращается с чувством выполненного долга. Он спросит у своих детей про их дела в школе, поужинает, трахнет свою жену и ляжет спать. И потом все с начала. И он счастлив. И я счастлив. И я в предвкушении… Я встал с кровати и потянулся, мои суставы приятно хрустнули. Войдя на кухню, я включил чайник и монитор. Я сделал несколько глотков кофе, и бросил пару взглядов на прекрасное создание. Таня, связанная и беспомощная, лежала и смотрела в потолок… Поневоле, я залюбовался… Она прекрасна, но… Но несовершенна! И кому, как не мне исправляет сие досадное недоразумение?!

Кинув в стакан трубочку и налив апельсинового сока, я спустился к моей принцессе. Вблизи она выглядела разбитой, видать, у нее была тяжелая ночка, об этого явно говорила засохшие потоки слез на ее щеках.

— Доброе утро, красавица! Я принес тебе сок.

— я поднес трубочку к ее губам, и она предельно эротичным движением взяла ее в рот и сделала пару глотков.

Я сел в кресло, подкурил сигарету, отпил кофе. Потом дал сделать Тане несколько тяг.

— Мы сегодня приступаем. Сегодня, моя дорогая, я начну делать из тебя богиню. Помнишь эту историю? « Как вам удалось создать столь прекрасную статую? — Я ничего не создавал, статуя уже была в глыбе, я всего лишь отсек все лишнее.» Но богиня не только прекрасна телом, они еще и совершенна разумом. А совершенство, Танечка, дорого стоит. Его просто так не получить. Только через боль и страдание мы обретаем мудрость! — я улыбнулся.

— Не надо, прошу тебя — слабо прошептала она.

— Ах, Таня, не расстраивайся, все только начинается. У меня есть план действий. Но я смогу его изменить согласно твоим пожеланиям.

— Убей меня, пожалуйста.

— прошептала Таня.

— Просто убей… Я покачал головой — Смерть — непозволительная роскошь.