Игрушка

Да и не принадлежит мне твоя жизнь, и я не вправе ею распоряжаться.

— я сделал глоток кофе.

— Итак, план! Первый пункт — лодыжки или кисти? — я вопросительно посмотрел на нее.

— Убей меня… — сквозь слезы сдавленно прошептала она.

Я отложил листок и подошел к ней.

— Ну же, Танюша, — я погладил ее по щеке.

— Неужели ты так быстро сломалась?

Наши глаза встретились, но я не увидел ничего. Ни мольбы, ни отчаянья, ни надежды. Лишь пустота. Она уже была мертва. Я легонько поцеловал ее в губы.

— Ты пройдешь через ад, моя дорогая. И я думаю, мы начнем с лодыжек. Ты предпочитаешь автоматику или ручную роботу? — Таня молчала, уставившись мертвым взглядом в потолок, прямо в камеру.

— Думаю, ручная работа. Приятно размяться с утра.

— и еще раз поцеловав ее в шею, я занялся необходимыми приготовлениями.

Я достал из шкатулки пузырьки с препаратами. И наполнил два шприца.

— Это для того, что бы тебе было не так больно.

— сказал я, сделал первый укол.

— А это для того, что бы ты не потеряла сознание, или у тебя не остановилось сердце.

А потом я достал хорошо наточенную, сверкающую ножовку. Провел несколькими зубцами у себя по предплечью, и на коже выступила кровь.

Таня повернула голову ко мне и посмотрела пустыми глазами, в которых было столько ужаса, что у меня побежали мурашки по коже. Я подошел к ней. Ее ноги были привязаны к столу в районе коленей и чуть выше лодыжек. Они были достаточно раздвинуты, что бы я мог положить между ними ножовку. Я поцеловал ее в живот. Ее кожа была гладкая как шелк, слегка солоноватая на вкус. Я покрывал ее тело поцелуями, и мое сердце билось все сильнее… Я спускался ниже, вдыхая ее божественный аромат, я сходил с ума… Я целовал ее бедро и чувствовал, как напряглись ее мышцы. Я целовал ее икры, каждый палей на ее ноги, засасывал их по очереди, изнемогая от возбуждения, а ее дыхание даже не участилось.

Правой рукой я взял ножовку, а левой фиксировал ступню. Мне было жаль ее, и я решил не медлить. Я успел сделать несколько резких и сильных движений, прежде чем услышал оглушительный крик боли. Да! Я разбудил спящую красавицу! Оказывается, есть более действенное средство. Чем поцелуй.

Я был очень возбужден, я не могу себя сдерживать. Под крики, какие нечасто сам Дьявол извлекает из своих жертв, я водил рукой туда-сюда… Я чувствовал кровь на своих губах… Я услышал, как зубцы зацепились за кость, я удвоил усилия, Таня удвоила громкость крика. Говорят, женщина, это гитара, и только профессионал может заставить ее звучать… Таня извивалась так, что ремни трещал по швам, мои эмоции зашкаливали. И когда ножовка коснулась поверхности стола, я достиг своего катарсиса… Я был весь в крови, я был на седьмом небе. Но даже туда доносились крики из Ада.

Отрезанную конечность я положил в тазик, туда же отправилась окровавленная ножовка. Я взял специальное приспособление, собственного изобретения, пластину, которая нагревается, и ей можно прижигать отрезанную конечность.

Раздался вопль. В воздухе поплыл аромат запекшейся крови и жареного мяса. Я вспомнил. Что сегодня еще не завтракал.

Я взглянул на Таню — она дрожала всем телом, прерывисто дышала, обливалась потом и слезами. Казалось, она находится на грани сознания.

— Все хорошо, Танюш, все хорошо.

— я поцеловал ее в щеку, чувствуя солены слезы, и оставив кровавый след своих губ.

— Хочешь, я сделаю укол, и будет легче? — Таня еле заметно кивнула.

Я набрал в шприц обезболивающее и вколол ей в вену. Таня закатила глаза и расслабилась. Я взял стакан с соком и поднес трубочку к ее губам.

— Выпей.

Потом я достал из шкафчика, где лежала ножовка, большой топор, рукоять которого была длиннее моей руки, а широкое лезвие которого могло служить отличным зеркалом.

— Знаешь, Таня, в душе я совсем ребенок. Я часто мечтаю о разных приключениях и подвигах. Мечтаю, что найду свою принцессу, которую буду любить, и у меня не будет желания ее расчленить. У меня много разных игрушек. Держа этот топор, я чувствую себя древним викингом, который стоит на палубе своего корабля, что несется по морям в шторм и бурю, в его глаза плещутся волны, и он опирается своей могучей рукой на секиру и смотрит вдаль, туда, где простилаются еще не завоеванные земли.

— Я сделал мечтательное выражение лица на несколько мгновений, я смотрел сквозь этот мир на мир своих фантазий.

— Однако, это всего лишь мечты… Я подошел к другой Таниной ноге. Таня была под действием препаратов, поэтому слабо реагировала. Сомневаюсь, что она почувствует сильную боль.

Я коснулся лезвием топора ноги, и показались несколько капелек крови. Сидя взаперти, в шкафу, он так по ней скучал… Сделал быстрый взмах, я с силой обрушил топор на ногу. Раздался громкий звук удара по столу.