От улыбки

На что Верминус снова обозлился да снова привёл писания священные, которые я тоже помнил: «Жёны, повинуйтесь своим мужьям, как Господу!», «А учить жене не позволяю, не властвовать над мужем, но быть в безмолвии!».

И упал я на колени, и принял предназначение тяжкое своё.

«Теперь иди и порази родителей своих; и не давай пощады им, но предай смерти от мужа до жены».

Мне тяжко дальше вспоминать, потому немногословен буду. Разобрал я матушку и отца топором на части, увёз в даль далёкую, помолился за спасение душ их, за грехи наши общие, и предал огню всё то, что повелел мне Верминус.

«Путь праведника труден»… А дома сия стена с крестом преподнесла мне новый сюрприз. Портрет на ней возник необычайный, нечто дьявольское скрывалось в нём, я чувствовал. Кто сделал его — глисты внутри стены или мои руки непослушные — я не мог знать. Память была мне неподвластна.

Анальный зуд не покинул меня. И понял я, что слушал не серафима, а сущего дьявола, подлинного змея гнилоустого. Понял я, что страшную ошибку совершили мои руки.

«И совершу я великое мщение, наказаниями яростными»… Вонзил я топор в стену проклятую.

Поперёк лица нарисованного.

И улыбнулся Верминус мне.

«И узнаешь ты, что имя моё Господь, когда тебя коснётся моя кара!» ~ — Спрашивается, кто пустил Змея в райский сад? — Зубран почёсывал лысую голову.

— Одна зараза адаптировалась за счёт другой. Мутация. Эволюция. Уничтожить рисунок нельзя?

Зубран врезал по стене тростью.

ТРРРЫН! Головастик злобно сморщился. Нахмурились и мы, продолжая улыбаться.

— Что же вы наделали? — вскричал Капуцин.

— Ошибки — абразивы наших личностей.

— Зубрана теперь можно было арестовать за одно только выражение лица.

— Но других вариантов нет. Тебе придётся сжечь твоё творение, Мистер Анальный Зуд. Вместе с домом.

— И где мне жить?

— У нас к тебе есть предложение. Вступай в наше братство.

— Братство?

— Братство кожаных ремней, стянувших слабую грудь. Клан самоубийц. Мы те, кто отказался от смерти, чтобы нести благо обществу. Нас сейчас только двое с Пушкой, но было больше. Всех их я остановил от самоубийства, уговорил остаться. Выгодно жить на крыше единственной многоэтажки в городе, словно Карлсон!

— Я не буду сжигать родительский дом!

— Альтернативы нет. Чтобы вступить к нам в отряд, нужно отказаться от своего прошлого. Либо мы убьём тебя. Незакрытая страница дурного прошлого — страшный враг. Я расскажу тебе почему. На примере нашего покойного друга по прозвищу Торт.

~ Мне нравится Если спросить о прошлом, ты подумаешь о семье. Жена и дочь — это двести процентов счастья. Но, видимо, не для того, кто стоит на крыше высотки, планируя себя убить.

Тебе повезло: правильные люди оказываются рядом и останавливают от глупого поступка. Представляются, предлагают помощь и уникальную работу. Всего-то нужно сделать две вещи — согласиться на будущее и отречься от прошлого. Однако сердцу не прикажешь: живое прошлое — это как живое пиво. Тебя надолго не хватает.

Официально назад дороги нет: судебные запреты, условия развода, лишение опеки над ребёнком, брошенные трубки, смена номеров и фамилий. Но четыре года тюрьмы у библиотечного компьютера подсказали ещё одну лазейку.

В интернете становишься ты частым гостем — по работе, по досугу. В душе — дыра размером с Бога, размером с твою семью. Попытки заполнить её проститутками не приносят успеха. Сайты знакомств лишь приводят к социальным сетям, где ты оседаешь под другим именем. Старые знакомые давно от тебя открестились: забыли со временем или с усилием. Они словно живут в другом мире.

Однажды среди них ты находишь свою дочь. Подросшую с момента последней встречи, с фамилией любовника жены. Эта страница становится для тебя иконой в интернете. Это больше, чем фотографии; это — окно в рай прошлого, куда тебя не пустят никогда.

Ты видишь, когда она приходит из школы и когда ложится спать. Ты знаешь, где она проводит лето. Какие фильмы ей нравятся, какую музыку слушает, в какие игры она играет с подругами. Ты можешь написать ей… Это больше, чем разговор по телефону. Здесь нет зла, здесь нет лжи, здесь только лёгкая фальшь — всё красиво и душевно, как в поздравительной открытке.

Тебе их не присылали. Тебя не навещали, как других заключённых. Но ты смирился, видит бог, смирился. Готов был уйти, готов был умереть, готов был начать новую жизнь. Нажал бы кнопку «забыть».

Вот излишне откровенная фотография дочурки. Она позирует на пляже в детском купальнике.

Двадцать два человека нажали «Мне нравится».

Ты видишь один из комментариев от какой-то подруги-старшеклассницы:

«Классная! :)» Погоди-ка. Знакомая рожица… Дежа вю. Ты долгое время не веришь своим глазам.