Велосипед плыл по асфальту, словно лодка по реке, окружённой с обеих сторон невысокими берегами. Лёгкий ветерок, такой нужный в жаркую погоду, тихо свистел. Справа и слева проносились заборы с низенькими деревянными (а кое-где и кирпичными) домиками и огородами — типичный пейзаж всякого маленького города…
Добавить в моё избранное
23 мин, 24 сек 17930
А вот и знакомый поворот. Управляемый умелыми руками юного всадника, «железный конь» плавно свернул вправо — туда, где асфальт сменился грунтовой дорогой. Вместе со старой советской колонкой она придавала местности поистине сельский вид.
Проехав ещё несколько метров, светловолосый парень лет пятнадцати спешился, поднял с земли маленький камешек, который тут же бросил в окно синего дощатого домика. Через несколько секунд окно открылось, и в проёме показалась девичья головка с конским хвостиком.
— Сейчас, Тош, подожди секундочку, — торопливо проговорила юная хозяйка.
— Я только ответ напишу.
Не прошло и минуты, как девушка в джинсовой юбке вышла на крыльцо. Подбежала к калитке, ловкими пальчиками раскрутила проволоку, открыла и кинулась к парню.
— Привет, Даш, — заговорил Антон, пытаясь её поцеловать.
— Ты что? — произнесла она, испуганно отстраняясь.
— Нас могут увидеть. Поехали отсюда скорее.
Наскоро закрутив проволоку, она забралась на застеленный одеяльцем багажник, и велосипед понёс парочку прочь — подальше от любопытных соседских глаз.
Когда-то они были одноклассниками. Он — сын известного в Ярцеве адвоката и правозащитника Максима Шубина, и она — дочь полицейского, не пользующегося в родном городе ни любовью, ни уважением. Ещё бы! Среди подзащитных Шубина было немало тех, кто пострадал от незаконных действий полиции — в частности от рук Сергея Савёлкина. Кто-то снял на мобильник, как Савёлкин лично избивал участников «бунта пустых кастрюль», подавляющее большинство которых составляли пенсионеры. Доведённая до отчаяния ростом тарифов на ЖКХ, пенсионерка Петрова схватила кастрюлю с поварёшкой, созвала соседей, и все вместе пошли к зданию мэрии. Несанкционированный митинг был разогнан, его участники арестованы. Петровой дали двадцать лет лишения свободы, другие участники отделались штрафами, весьма для них обременительными.
А уж сколько было случаев, когда Дашин отец вымогал взятки или выбивал из подсудимых «добровольные» признания — и не счесть. Впрочем, к тем, у кого толстый кошелёк, у Савёлкина было совсем другое отношение — раболепное и подобострастное.
Наверное, единственным человеком во всём Ярцеве, который любил его по-настоящему, была его жена, ныне покойная. Кротко и смиренно сносила она от мужа побои и бесконечные измены. Когда ещё в первом классе Даша рассказала об этом Антону, мальчик был шокирован. Ему, с детства видевшего в собственной семье любовь и уважение, и представить было трудно, как это мужчина может поднять руку на женщину. А тем более, на мать своего ребёнка.
Оставалось загадкой, как эти двое из таких разных семей смогли сразу найти общий язык. Теперь они уже, наверное, и сами не помнили, почему первого сентября на линейке мальчик посмотрел на девочку с бантиками в косах, а она — на мальчика в синем костюмчике. В октябре они уже сидели за одной партой, списывали друг у дружки и рисовали карикатуры на учительницу. Из школы ребята шли вместе, и Антон всегда нёс два портфеля — свой и Дашин. «Сладкая парочка», «жених и невеста» — так дразнили их в школе.
Но недаром говорят, что большие и светлые чувства, будь то любовь или дружба, жизнь часто подвергает испытаниям. Первая весна для первоклассников, Светлое пасхальное воскресенье — и вот две бабульки арестованы. За то, что в такой праздник сидели у подъезда на лавочке и вязали носки. Делай они это у себя дома, их бы, скорей всего, просто пожурили. Но сие деяние, совершённое во дворе, на глазах у многих верующих — это кощунство и святотатство.
«Закидать их камнями!» — кричал священник из Смоленска, отец Дмитрий Безруков.
Но по уголовному законодательству, за оскорбление чувств верующих полагался расстрел, что к этим старушкам и применили. Шубин, со свойственным ему бесстрашием, защищал их до последнего. И даже после приведения приговора в исполнение требовал посмертной реабилитации несчастных бабушек.
За это он вскоре и поплатился. Статья — соучастие в разжигании межрелигиозной розни и оскорблении чувств верующих. Но так как Шубин был всего лишь соучастником, его не расстреляли. Приговорили к двадцати годам лишения свободы. Антону тогда было восемь лет.
Но клеймо сына уголовника нисколько не смутило Дашу. Девочка по-прежнему стремилась проводить с ним как можно больше времени. Отец Даши, занятый бесконечными дружескими попойками и любовницами, до поры до времени не замечал (да и не особо интересовался), с кем дружит его дочь. Мать (тогда она была ещё жива) ничего ему не рассказывала, Антона же привечала с прежней теплотой.
Но Ярцево — городок небольшой, где почти все друг друга знают. Так что рано или поздно слухи про «сладкую парочку» должны были дойти и до Дашиного отца. И они дошли.
«Чтоб не смела больше, дрянь, дружить с этим…!» — орал на Дашу отец, не выбирая выражений.
Даша тогда промолчала, но дружбы с Антоном не прекратила.
Проехав ещё несколько метров, светловолосый парень лет пятнадцати спешился, поднял с земли маленький камешек, который тут же бросил в окно синего дощатого домика. Через несколько секунд окно открылось, и в проёме показалась девичья головка с конским хвостиком.
— Сейчас, Тош, подожди секундочку, — торопливо проговорила юная хозяйка.
— Я только ответ напишу.
Не прошло и минуты, как девушка в джинсовой юбке вышла на крыльцо. Подбежала к калитке, ловкими пальчиками раскрутила проволоку, открыла и кинулась к парню.
— Привет, Даш, — заговорил Антон, пытаясь её поцеловать.
— Ты что? — произнесла она, испуганно отстраняясь.
— Нас могут увидеть. Поехали отсюда скорее.
Наскоро закрутив проволоку, она забралась на застеленный одеяльцем багажник, и велосипед понёс парочку прочь — подальше от любопытных соседских глаз.
Когда-то они были одноклассниками. Он — сын известного в Ярцеве адвоката и правозащитника Максима Шубина, и она — дочь полицейского, не пользующегося в родном городе ни любовью, ни уважением. Ещё бы! Среди подзащитных Шубина было немало тех, кто пострадал от незаконных действий полиции — в частности от рук Сергея Савёлкина. Кто-то снял на мобильник, как Савёлкин лично избивал участников «бунта пустых кастрюль», подавляющее большинство которых составляли пенсионеры. Доведённая до отчаяния ростом тарифов на ЖКХ, пенсионерка Петрова схватила кастрюлю с поварёшкой, созвала соседей, и все вместе пошли к зданию мэрии. Несанкционированный митинг был разогнан, его участники арестованы. Петровой дали двадцать лет лишения свободы, другие участники отделались штрафами, весьма для них обременительными.
А уж сколько было случаев, когда Дашин отец вымогал взятки или выбивал из подсудимых «добровольные» признания — и не счесть. Впрочем, к тем, у кого толстый кошелёк, у Савёлкина было совсем другое отношение — раболепное и подобострастное.
Наверное, единственным человеком во всём Ярцеве, который любил его по-настоящему, была его жена, ныне покойная. Кротко и смиренно сносила она от мужа побои и бесконечные измены. Когда ещё в первом классе Даша рассказала об этом Антону, мальчик был шокирован. Ему, с детства видевшего в собственной семье любовь и уважение, и представить было трудно, как это мужчина может поднять руку на женщину. А тем более, на мать своего ребёнка.
Оставалось загадкой, как эти двое из таких разных семей смогли сразу найти общий язык. Теперь они уже, наверное, и сами не помнили, почему первого сентября на линейке мальчик посмотрел на девочку с бантиками в косах, а она — на мальчика в синем костюмчике. В октябре они уже сидели за одной партой, списывали друг у дружки и рисовали карикатуры на учительницу. Из школы ребята шли вместе, и Антон всегда нёс два портфеля — свой и Дашин. «Сладкая парочка», «жених и невеста» — так дразнили их в школе.
Но недаром говорят, что большие и светлые чувства, будь то любовь или дружба, жизнь часто подвергает испытаниям. Первая весна для первоклассников, Светлое пасхальное воскресенье — и вот две бабульки арестованы. За то, что в такой праздник сидели у подъезда на лавочке и вязали носки. Делай они это у себя дома, их бы, скорей всего, просто пожурили. Но сие деяние, совершённое во дворе, на глазах у многих верующих — это кощунство и святотатство.
«Закидать их камнями!» — кричал священник из Смоленска, отец Дмитрий Безруков.
Но по уголовному законодательству, за оскорбление чувств верующих полагался расстрел, что к этим старушкам и применили. Шубин, со свойственным ему бесстрашием, защищал их до последнего. И даже после приведения приговора в исполнение требовал посмертной реабилитации несчастных бабушек.
За это он вскоре и поплатился. Статья — соучастие в разжигании межрелигиозной розни и оскорблении чувств верующих. Но так как Шубин был всего лишь соучастником, его не расстреляли. Приговорили к двадцати годам лишения свободы. Антону тогда было восемь лет.
Но клеймо сына уголовника нисколько не смутило Дашу. Девочка по-прежнему стремилась проводить с ним как можно больше времени. Отец Даши, занятый бесконечными дружескими попойками и любовницами, до поры до времени не замечал (да и не особо интересовался), с кем дружит его дочь. Мать (тогда она была ещё жива) ничего ему не рассказывала, Антона же привечала с прежней теплотой.
Но Ярцево — городок небольшой, где почти все друг друга знают. Так что рано или поздно слухи про «сладкую парочку» должны были дойти и до Дашиного отца. И они дошли.
«Чтоб не смела больше, дрянь, дружить с этим…!» — орал на Дашу отец, не выбирая выражений.
Даша тогда промолчала, но дружбы с Антоном не прекратила.
Страница
1 из 7
1 из 7
