Резво летит богатырский конь, браво подскакивает в седле рыцарь. Заросшая бурьяном тропина преданно вьется сквозь самую чащу леса. Всадник возвращается домой с ратных подвигов. Чу! Птица-сойка цвиринькнет в ветвях, застрекочет белка, шарахнется в сторону ежик. Близко, близко уже родная деревушка — вон и камень придорожный: «До деревни Гадюкино осталось 12.26 верст».
Добавить в моё избранное
21 мин, 33 сек 16534
Перед очами славного витязя Р» атульбо де ла Турге в этот момент призывно покачивал бедрами образ его прекрасной дамы. Простирал нежные длани, обводил алым язычком пурпурные губки, трепетал длиннющими ресницами. Дочь гадюкинского мясника, изысканная Аннабель (что была предназначена ему самою судьбой в лице толстой кормилицы Марфы Ионанны), недостижимая мечта всех гадюкинских красавцев, честно ждала своего суженого.
Словно и не было за плечами всех этих верст, будто и не довлели над ним долгие три года разлуки, вспомнил Р» атульбо тот день когда, уезжая из этого богом забытого захолустья в стольный град Кауза Фикалис, седлал свою ветхую чалую клячу. Скромно потупив свой взор, подошла к нему дева из сказки и молвила бархатным голосом. Поклялась в вечной любви, обещала ждать и дождаться; заверила, что выйдет за него замуж по возвращении. Теперь, когда ратные подвиги позади, как говорится, — самое время.
Смеркалось. Тропинка вильнула раз, другой, и уткнулась в поваленный ствол.
— Тпррру, окаянная! — закричал витязь. Скакун встал, и седок, не удержавшись, вылетел из седла прямо в сплетение цепких колючих ветвей.
— Шоб те повылазило, убивица окаянная! Не вишь куды прешь, бесстыжая упырица? — выругался он.
Конечности, на удивление, оказались на месте. Кряхтя и поругиваясь, бесстрашный воитель вернулся на тропинку. Разгоряченный схваткой с поверженным энтом, Р» атульбо не придал внимания странному поведению боевого товарища: кобыла встревожено поводила ушами, всхрапывала и переминалась с ноги на ногу. Он попытался ухватить скакуна за уздечку, но тот ловко вывернулся и отступил.
— Совсем очумела, сервелатина бешенная? Я тебя дома прибью, а пока… Однако огласить план на ближайшее будущее казнедей не успел — испуганная скотина взвилась на дыбы и рванула наутек. Р» атульбо остался один… наедине со своим словарным запасом.
Начертыхавшись вволю, он, было, двинулся вслед за лошадью, но, проковыляв с полверсты, выругался в последний раз и махнул на предательницу рукой. В лесу к тому времени стемнело окончательно. Живность, щебетавшая всю дорогу, умолкла и попряталась. Луна изредка бросала ленивые взгляды на змеевидные корешки под ногами, но в основном незадачливый путешественник находил их на ощупь. Неожиданно совсем близко хихикнул филин, но словно испугавшись, тут же зажал себе клюв крыльями. На лес опустилась звенящая тишина.
Подстегиваемый смутным страхом, де ла Турге перебрался через поваленный ствол. Треск осыпающихся ветвей на мгновение распугал демонов ночи; но едва препятствие осталось позади, призраки снова атаковали нашего храбреца. Кое-как ему удалось совладать с судорожным сердцебиением, и мертвое безмолвие облобызало его липкими пальцами.
Вдруг позади рыцаря хрустнула ветка. Он обернулся, но ничего не разглядел — луна малодушно затаилась в подушках облаков. Лишь гнетущая безмолвная тьма напряженно изучала его в ответ. С опаской он двинулся вперед по тропинке.
За спиною послышался стон, полный муки, какой, казалось, могли бы исторгнуть мертвецы, если б, умели дышать. Заскрипело и взвизгнуло дерево. У дороги шевельнулась зловещая тень. Путешественник замер и весь обратился в слух.
Словно издеваясь над нам, лес молчал.
Из-за туч осторожно показалась белесая щека луны. Она осветила покосившиеся деревянные ворота, щербатый частокол и застывшую в полупяди от лица смельчака костлявую пятерню с черными когтями. Когти качнулись и оказались всего лишь обломанной сухой веткой. Путник сдавленно чертыхнулся, теперь уже напоследок. Над частоколом вздымались прохудившиеся соломенные крыши деревни Гадюкино.
Старые ворота намертво вросли в землю, так что блудному рыцарю пришлось протискиваться в узкую щель между створками. Смутная тревога кольнула сердце при взгляде на темные окна покосившихся деревянных хаток. Зловещая тишина никуда не делась. Казалось, деревня вымерла.
Де ла Турге прошел по главной, заросшей бурьяном, улице. В доме, где когда-то обитал деревенский староста, скрипнул кособокий ставень, и в спину пришельца вперился враждебный холодный взгляд. Он обернулся и успел заметить, как в щели забора мигнул и исчез огонек. Возможно, это ему лишь показалось, но ощущение слежки не исчезло. Затравленно озираясь, он миновал рыночную площадь и углубился в трущобы.
Здесь, на окраине, разруха стала еще более заметной: большинства крыш не было и в помине, заборы повалились, на грядках победно вздымались гигантские камыши. Дважды чудились ему в зарослях чьи-то смутные тени. Когда он проходил мимо пепелища родного дома, над головой промелькнул, лопоча черными крыльями, гигантский нетопырь.
Сомнамбулой побрел он дальше, уже не оглядываясь и не обращая внимания на ужасы ночи. Тьма и безмолвие из внешнего мира просочилось ему в душу, опутали черными щупальцами сердце, высосали все мысли. Безжизненным автоматом сделал он еще пару шагов и прислонился к замшелой калитке.
Словно и не было за плечами всех этих верст, будто и не довлели над ним долгие три года разлуки, вспомнил Р» атульбо тот день когда, уезжая из этого богом забытого захолустья в стольный град Кауза Фикалис, седлал свою ветхую чалую клячу. Скромно потупив свой взор, подошла к нему дева из сказки и молвила бархатным голосом. Поклялась в вечной любви, обещала ждать и дождаться; заверила, что выйдет за него замуж по возвращении. Теперь, когда ратные подвиги позади, как говорится, — самое время.
Смеркалось. Тропинка вильнула раз, другой, и уткнулась в поваленный ствол.
— Тпррру, окаянная! — закричал витязь. Скакун встал, и седок, не удержавшись, вылетел из седла прямо в сплетение цепких колючих ветвей.
— Шоб те повылазило, убивица окаянная! Не вишь куды прешь, бесстыжая упырица? — выругался он.
Конечности, на удивление, оказались на месте. Кряхтя и поругиваясь, бесстрашный воитель вернулся на тропинку. Разгоряченный схваткой с поверженным энтом, Р» атульбо не придал внимания странному поведению боевого товарища: кобыла встревожено поводила ушами, всхрапывала и переминалась с ноги на ногу. Он попытался ухватить скакуна за уздечку, но тот ловко вывернулся и отступил.
— Совсем очумела, сервелатина бешенная? Я тебя дома прибью, а пока… Однако огласить план на ближайшее будущее казнедей не успел — испуганная скотина взвилась на дыбы и рванула наутек. Р» атульбо остался один… наедине со своим словарным запасом.
Начертыхавшись вволю, он, было, двинулся вслед за лошадью, но, проковыляв с полверсты, выругался в последний раз и махнул на предательницу рукой. В лесу к тому времени стемнело окончательно. Живность, щебетавшая всю дорогу, умолкла и попряталась. Луна изредка бросала ленивые взгляды на змеевидные корешки под ногами, но в основном незадачливый путешественник находил их на ощупь. Неожиданно совсем близко хихикнул филин, но словно испугавшись, тут же зажал себе клюв крыльями. На лес опустилась звенящая тишина.
Подстегиваемый смутным страхом, де ла Турге перебрался через поваленный ствол. Треск осыпающихся ветвей на мгновение распугал демонов ночи; но едва препятствие осталось позади, призраки снова атаковали нашего храбреца. Кое-как ему удалось совладать с судорожным сердцебиением, и мертвое безмолвие облобызало его липкими пальцами.
Вдруг позади рыцаря хрустнула ветка. Он обернулся, но ничего не разглядел — луна малодушно затаилась в подушках облаков. Лишь гнетущая безмолвная тьма напряженно изучала его в ответ. С опаской он двинулся вперед по тропинке.
За спиною послышался стон, полный муки, какой, казалось, могли бы исторгнуть мертвецы, если б, умели дышать. Заскрипело и взвизгнуло дерево. У дороги шевельнулась зловещая тень. Путешественник замер и весь обратился в слух.
Словно издеваясь над нам, лес молчал.
Из-за туч осторожно показалась белесая щека луны. Она осветила покосившиеся деревянные ворота, щербатый частокол и застывшую в полупяди от лица смельчака костлявую пятерню с черными когтями. Когти качнулись и оказались всего лишь обломанной сухой веткой. Путник сдавленно чертыхнулся, теперь уже напоследок. Над частоколом вздымались прохудившиеся соломенные крыши деревни Гадюкино.
Старые ворота намертво вросли в землю, так что блудному рыцарю пришлось протискиваться в узкую щель между створками. Смутная тревога кольнула сердце при взгляде на темные окна покосившихся деревянных хаток. Зловещая тишина никуда не делась. Казалось, деревня вымерла.
Де ла Турге прошел по главной, заросшей бурьяном, улице. В доме, где когда-то обитал деревенский староста, скрипнул кособокий ставень, и в спину пришельца вперился враждебный холодный взгляд. Он обернулся и успел заметить, как в щели забора мигнул и исчез огонек. Возможно, это ему лишь показалось, но ощущение слежки не исчезло. Затравленно озираясь, он миновал рыночную площадь и углубился в трущобы.
Здесь, на окраине, разруха стала еще более заметной: большинства крыш не было и в помине, заборы повалились, на грядках победно вздымались гигантские камыши. Дважды чудились ему в зарослях чьи-то смутные тени. Когда он проходил мимо пепелища родного дома, над головой промелькнул, лопоча черными крыльями, гигантский нетопырь.
Сомнамбулой побрел он дальше, уже не оглядываясь и не обращая внимания на ужасы ночи. Тьма и безмолвие из внешнего мира просочилось ему в душу, опутали черными щупальцами сердце, высосали все мысли. Безжизненным автоматом сделал он еще пару шагов и прислонился к замшелой калитке.
Страница
1 из 7
1 из 7
