Часть I В октябре на низовьях вода стала медленно убывать. Однажды мать, поднимая сына с постели, сказала...
Добавить в моё избранное
34 мин, 42 сек 5737
Братья освободили зятя, а стражников поколотили. Потом они пошли к Малуа.
Увидев их, мать Чандвинода горько заплакала. В ее доме уже не было самого дорогого сокровища: злой Раван похитил Ситу — верную подругу Рамы. Золотая клетка осталась на месте, но любимый попугай улетел! Братья онемели от горя. А Чандвинод, как безумный, кинулся к соколу:
— Скажи мне, мой старый и верный друг, где сейчас Малуа?
Малуа сидела во внутренних покоях дворца диван-сахиба и плакала. Для нее было приготовлено роскошное ложе, но она оставалась на голом полу. Вокруг нее с блюдами, наполненными разными яствами, суетились слуги. Сам диван-сахиб подошел к ней и стал уговаривать, чтобы она поднялась с пола и хоть немного поела.
— Не делай меня самым несчастным из всех живущих на свете, — говорил он.
— Отведай, что тебе нравится, и ложись отдыхать. Ты будешь иметь все, что захочешь. Из Дели тебе привезут самые лучшие сари, я прикажу сделать тебе украшения из чистого золота и окружу вниманием и заботой. В моем дворце сотни слуг и служанок, они все будут рады выполнить любое твое желание. Ты будешь возлежать на этом прекрасном ложе, и я, твой покорный слуга, буду стоять рядом и развлекать тебя.
Малуа дрожала от страха, как лань, попавшая в когти к тигру. С плачем отвечала она диван-сахибу:
— Я дала обет воздержания на двенадцать месяцев, из которых девять уже прошло. Через три месяца кончается время моего обета. Я молю не прикасаться ко мне до тех пор. Я не буду есть пищу, приготовленную другими, не буду пить здесь ни капли воды. Я сама буду готовить себе еду из риса и овощей и не возьму в рот ни щепотки соли. Постелью мне будет служить край моего сари. Все это время я не взгляну ни на одного мужчину и не позволю никому приблизиться к себе. Прошу тебя, досточтимый диван-сахиб, не входить ко мне три месяца, а потом я подумаю над твоим предложением. А если мне не дадут соблюсти обет, я отравлюсь.
Прошел месяц, потом другой, а на исходе третьего в комнате Малуа появился диван-сахиб.
Несчастная затрепетала от страха.
— Видишь, я выполнил твою просьбу. Теперь ты можешь подняться с пола и занять это ложе. Прими меня в свое сердце с радостью как своего супруга. Я готов сделать для тебя все, даже освободить твоего мужа.
— Если бы ты знал, досточтимый диван-сахиб, — сказала Малуа, — сколько горя перенесла я от рук коварного кази. Ни за что ни про что он убил моего мужа. Как ты можешь надеяться, что я отдам тебе свое сердце до того, как буду отомщена? Как я могу забыть зло, которое причинил мне кази? Моего мужа закопали заживо в торфяном болоте.
Услышав это, диван-сахиб разгневался и приказал страже схватить злодея и казнить, что тотчас же было исполнено. Как радовалась Малуа, что после стольких страданий, какие она претерпела, кази наконец получил по заслугам.
— Срок моей клятвы истекает через двенадцать дней, — сказала она диван-сахибу.
— Наберись терпения и подожди еще немного. А пока вели снарядить лодку, мы поедем охотиться. Мой муж был хорошим охотником, и я многому у него научилась. Одной ловушкой я поймаю сотню соколов, вот увидишь!
Когда был назначен день и час охоты, Малуа написала своим братьям записку и отправила ее с верным соколом.
В назначенный день братья отправились в указанное сестрой место. На своих легких лодках они настигли лодку диван-сахиба, избили кормщика и гребцов и бросили их в воду.
Малуа перепрыгнула в лодку к братьям, и они стрелой помчались вперед, сбивая растущие на пути лилии. Так братья вызволили Малуа. Она снова соединилась с мужем, как некогда верная Сита с Рамой. Часть III Прошло немного времени, и на голову Малуа обрушились новые беды. Один из родственников Чандвинода заявил:
— Малуа запятнала свою репутацию, пробыв у диван-сахиба целых три месяца. К тому же она принимала пищу из рук мусульман, поэтому ее надо изгнать из касты.
Дядя Чандвинода по материнской линии был одним из старейшин своей касты, и односельчане очень его почитали. Он сказал:
— Теперь я не могу брать пищу из рук Малуа. Пусть Чандвинод наложит на себя покаяние, тогда мы снова примем его в свою касту.
Его поддержал и дядя Чандвинода по отцовской линии.
— Не голодала же она все это время! — сказал он.
Чандвинод не знал, как ему поступить, и пошел за советом к брахманам. Те сказали, чтобы он наложил на себя покаяние и оставил жену. Чандвиноду пришлось подчиниться.
Малуа плакала навзрыд.
— Куда же мне теперь идти, кому рассказать про свое горе? — причитала она.
— Раз муж оставил меня, мне лучше умереть!
Пришли братья и начали ее уговаривать:
— Не плачь, дорогая, мы заберем тебя к себе, будем кормить и одевать. Тебе будет у нас хорошо. Но, как ни старались братья успокоить Малуа и облегчить ее страдания, она была неутешна.
Увидев их, мать Чандвинода горько заплакала. В ее доме уже не было самого дорогого сокровища: злой Раван похитил Ситу — верную подругу Рамы. Золотая клетка осталась на месте, но любимый попугай улетел! Братья онемели от горя. А Чандвинод, как безумный, кинулся к соколу:
— Скажи мне, мой старый и верный друг, где сейчас Малуа?
Малуа сидела во внутренних покоях дворца диван-сахиба и плакала. Для нее было приготовлено роскошное ложе, но она оставалась на голом полу. Вокруг нее с блюдами, наполненными разными яствами, суетились слуги. Сам диван-сахиб подошел к ней и стал уговаривать, чтобы она поднялась с пола и хоть немного поела.
— Не делай меня самым несчастным из всех живущих на свете, — говорил он.
— Отведай, что тебе нравится, и ложись отдыхать. Ты будешь иметь все, что захочешь. Из Дели тебе привезут самые лучшие сари, я прикажу сделать тебе украшения из чистого золота и окружу вниманием и заботой. В моем дворце сотни слуг и служанок, они все будут рады выполнить любое твое желание. Ты будешь возлежать на этом прекрасном ложе, и я, твой покорный слуга, буду стоять рядом и развлекать тебя.
Малуа дрожала от страха, как лань, попавшая в когти к тигру. С плачем отвечала она диван-сахибу:
— Я дала обет воздержания на двенадцать месяцев, из которых девять уже прошло. Через три месяца кончается время моего обета. Я молю не прикасаться ко мне до тех пор. Я не буду есть пищу, приготовленную другими, не буду пить здесь ни капли воды. Я сама буду готовить себе еду из риса и овощей и не возьму в рот ни щепотки соли. Постелью мне будет служить край моего сари. Все это время я не взгляну ни на одного мужчину и не позволю никому приблизиться к себе. Прошу тебя, досточтимый диван-сахиб, не входить ко мне три месяца, а потом я подумаю над твоим предложением. А если мне не дадут соблюсти обет, я отравлюсь.
Прошел месяц, потом другой, а на исходе третьего в комнате Малуа появился диван-сахиб.
Несчастная затрепетала от страха.
— Видишь, я выполнил твою просьбу. Теперь ты можешь подняться с пола и занять это ложе. Прими меня в свое сердце с радостью как своего супруга. Я готов сделать для тебя все, даже освободить твоего мужа.
— Если бы ты знал, досточтимый диван-сахиб, — сказала Малуа, — сколько горя перенесла я от рук коварного кази. Ни за что ни про что он убил моего мужа. Как ты можешь надеяться, что я отдам тебе свое сердце до того, как буду отомщена? Как я могу забыть зло, которое причинил мне кази? Моего мужа закопали заживо в торфяном болоте.
Услышав это, диван-сахиб разгневался и приказал страже схватить злодея и казнить, что тотчас же было исполнено. Как радовалась Малуа, что после стольких страданий, какие она претерпела, кази наконец получил по заслугам.
— Срок моей клятвы истекает через двенадцать дней, — сказала она диван-сахибу.
— Наберись терпения и подожди еще немного. А пока вели снарядить лодку, мы поедем охотиться. Мой муж был хорошим охотником, и я многому у него научилась. Одной ловушкой я поймаю сотню соколов, вот увидишь!
Когда был назначен день и час охоты, Малуа написала своим братьям записку и отправила ее с верным соколом.
В назначенный день братья отправились в указанное сестрой место. На своих легких лодках они настигли лодку диван-сахиба, избили кормщика и гребцов и бросили их в воду.
Малуа перепрыгнула в лодку к братьям, и они стрелой помчались вперед, сбивая растущие на пути лилии. Так братья вызволили Малуа. Она снова соединилась с мужем, как некогда верная Сита с Рамой. Часть III Прошло немного времени, и на голову Малуа обрушились новые беды. Один из родственников Чандвинода заявил:
— Малуа запятнала свою репутацию, пробыв у диван-сахиба целых три месяца. К тому же она принимала пищу из рук мусульман, поэтому ее надо изгнать из касты.
Дядя Чандвинода по материнской линии был одним из старейшин своей касты, и односельчане очень его почитали. Он сказал:
— Теперь я не могу брать пищу из рук Малуа. Пусть Чандвинод наложит на себя покаяние, тогда мы снова примем его в свою касту.
Его поддержал и дядя Чандвинода по отцовской линии.
— Не голодала же она все это время! — сказал он.
Чандвинод не знал, как ему поступить, и пошел за советом к брахманам. Те сказали, чтобы он наложил на себя покаяние и оставил жену. Чандвиноду пришлось подчиниться.
Малуа плакала навзрыд.
— Куда же мне теперь идти, кому рассказать про свое горе? — причитала она.
— Раз муж оставил меня, мне лучше умереть!
Пришли братья и начали ее уговаривать:
— Не плачь, дорогая, мы заберем тебя к себе, будем кормить и одевать. Тебе будет у нас хорошо. Но, как ни старались братья успокоить Малуа и облегчить ее страдания, она была неутешна.
