Среда обитания

Его щупальце тянется навстречу правой руке, касающейся стекла, а левая рука… — Не-е-ет!

Ларрингтон отдернул палец от кнопки открытия бокса и отшатнулся, окончательно вырываясь из плена отхлынувшего наваждения.

«Пожалуйста, выпусти меня, я исполню любые три твоих желания», зов заполнял сознание, вызывая сладостную истому, подобную сонливости после обильного вкусного обеда. От взгляда на контейнер это ощущение сменилось страхом, подобным пониманию того, что в одном из блюд подмешан яд. Оно пульсировало и постоянно изменялось, принимая очертания то умершей три года назад матери, то жены, то сына Джеральда… Ее величества… премьер-министра… Эйнштейна… Усилием воли заставив себя отвернуться, Ларрингтон потянул руку к красной кнопке «Стерилизация». Одно движение — и все прекратится за несколько минут, поглотившись в безжалостном хлорном растворе.

«Стоп! Что я делаю? Оно живое и разумное… да, оно общается и играет со мной, а я хочу его уничтожить. Черт возьми, так поступают в фильмах ужасов вроде «Чужих», но я… Кем я буду после этого? Зачем? Нет, я не собираюсь его выпускать, но я хочу понять. Чего оно хочет… Чего ты хочешь?» — преодолевая дрожь и головокружение, спросил он, вновь поворачиваясь к объекту наблюдения.

Ответа не было. Зеленая масса вновь стала бесформенной и беспорядочно колыхалась за стеклом, меня окраску и становясь то бурой, то желтоватой, то подергиваясь фиолетовыми прожилками.

«Что делать? Дождаться коллег и показать всем утром? Сделать достоянием общественности?» «Да, да, конечно, подожди немного, ты станешь знаменитым и изменишь мир», — внешняя мысль вступила в резонанс с его собственной. Ларрингтон поймал себя на том, что, если бы не это чужое подтверждение, он бы, наверное, так и поступил, но теперь… «Черт, это подозрительно, ведь оно только что хотело загипнотизировать меня. Кто оно вообще такое и откуда взялось на мою голову… Сандерс… Ну конечно, мой друг Роберт Сандерс, профессор археологии. Надо позвонить ему», — решил Ларрингтон, выходя из лаборатории и доставая мобильник.

Ждать коллегу долго не пришлось — Роберт жил в десяти минутах езды от университета. Ворвавшись в здание с всклокоченными волосами и в наспех надетой рубашке с неправильно застегнутыми пуговицами, он встретил Ларрингтона странным взглядом, в котором смешивались нетерпение, восторг и свойственная ученому доля сомнения, которую можно было бы выразить словами: «А не сошел ли ты с ума, дружище, и не выдаешь ли желаемое за действительное?».

Когда они вошли в лабораторию, бокс был наполнен белесым туманом. После минутного созерцания колышущегося марева ученые удивленно переглянулись.

— И это всё? — пробормотал Сандерс. «Все, что ты, черт возьми, хотел мне показать, оторвав меня поздним вечером от домашних забот какими-то сказками?», читалось на его лице.

— Бобби, но я же… только что…, — пробормотал покрасневший от смущения Ларрингтон и запнулся, понимая, что повторение рассказанной другу двадцать минут назад истории о зеленом лице Эйнштейна и мысленном диалоге с иным разумом вряд ли вызовет понимание и скорее заставит Роберта еще больше усомниться в его душевном здоровье. Он ловил себя на том, что и сам не уверен в том, что случившееся произошло на самом деле, а не явилось плодом галлюцинации или обычного сна, и в глубине души надеялся на последнее, чтобы поскорее выбросить наваждение из головы.

— Не знаю, это что-то очень любопытное… я еще никогда не видел таких аналогов аминокислот, — с этими словами он повернулся к спектроанализатору и сначала не поверил своим глазам, а потом застыл от удивления, переходящего в ужас.

— Дьявол, это плавиковая кислота! Концентрированная! Она разъедает стекло! Он хочет вырваться наружу! — закричал он.

Сандерс отшатнулся и уставился на него с недоумением, подозрением и недоверием.

— Черт возьми… щелочь! Аммиачный раствор, он же здесь есть! — лихорадочно воскликнул Ларрингтон и принялся искать кнопку его подачи в бокс, но тут же остановился и обернулся, услышав дикий крик Сандерса.

Из-за стекла на них смотрела белая голова на расплывчатой извивающейся шее. Существо, напоминающее огромную змею или дракона, изрыгало струю дымящейся жидкости, заставляющей стекло расплываться и истончаться.

Несколько секунд промедления стали решающими. В тот момент, когда Ларрингтон нажал кнопку, и раствор аммиака хлынул в камеру, в стекле зазмеилась трещина, и на его внешней поверхности проступила капля жидкости. Через мгновение она позеленела и стала расползаться, устремляясь к полу.

— Боб, что это за хрень?! Ты ее вытащил и читал алхимические трактаты! Какими гребаными заклинаниями ее можно остановить? — схватив Сандерса за грудки, истерически заорал Ларрингтон, от шока забывший про научную рациональность и деликатность манер.

— Я… не з-з-знаю… Я ч-ч-читал, что эт… то джинн.